Опции

[xloki]

ТРАНСГЕН «СОВЕСТЬ НАЦИИ». Часть 1

Недалекому будущему великой России посвящается.



- 1 -

Санкт-Петербург. Смольный.
Резиденция губернатора.
Четверг. Полдень.

«Эх, лиха беда начало», - подумал знаменитый рок-музыкант Андрей Захаревич, неторопливо поднимаясь по широкой каменной лестнице. – «Мало того, что балалайки, так ещё и народные костюмы! Так, глядишь, Гутикова медведем с рогами вырядят. Хотя ему, наверное, пошло бы...»
Почему образ «медведя Гутикова» проступил в его сознании именно с рогами, Захаревич понял не сразу, но поняв, сдержанно улыбнулся.
На лестнице было прохладно. Во-первых, работал кондиционер, во-вторых, здание было древним, глубоко дореволюционным, и поэтому сейчас, в самом начале июня, оно ещё не успело прогреться под скупым питерским солнцем.
А вот и третий этаж.
«Приемная. Первый заместитель губернатора по вопросам управления государственным имуществом Грызлин Владлен Архипович», - гласила тяжелая, из золота табличка на массивных дубовых дверях.
Открывать двери самому не пришлось. Увидев приближающегося Андрея на мониторе видео-слежения, один из секретарей зама активировал «гидравлику», и дубовые створки стали медленно и гостеприимно раскрываться.
- Ваше превосходительство, к вам посетитель, - чарующим голоском промурлыкала в селектор секретарша сопровождения, чей столик находился сразу за дверями. И подняла глаза на Захаревича. - Андрей Вадимович, проходите, пожалуйста.
Она говорила с едва заметным акцентом - кажется, французским, что сегодня уже начинало выходить из моды. Как, впрочем, и весь её наряд: черная полувоенная форма а-ля «СС-садомазо», красная повязка с белым кругом на рукаве и стальной череп молодежной дивизии «Новые Наши» - на фуражке.
«Ваше превосходительство. Почти что Ваша Светлость», - брезгливо подумал Захаревич. – «Кругом одни холуи. Ненавижу».
Вслух он, разумеется, ничего не сказал. И устало-снисходительно, как подобает знаменитости, улыбнувшись девушке за столиком, проследовал мимо неё непосредственно в кабинет Грызлина.

- Андрей Вадимыч! Дорогой! - вскочил из-за стола заместитель губернатора. - Проходите, милости прошу! Сердечно, совершенно душевно рад вас видеть.
Грызлин оказался невысоким подвижным толстяком лет сорока - сорока пяти с бесхитростным открытым лицом. Брюки от костюма «Китон», светлая, с коротким рукавом рубашка «Стефано Ричи», платиновый православный крестик на шее, на запястье же - стальной «Вашерон Константин»... Типичный представитель среднего звена современной российской элиты: успешный чиновник и миллиардер, философ-позитивист, потенциальный (а может, и действительный) V.I.P.-клиент «Кайманского Национального Банка» или «Остеррайх Шпаркассе». Его выразительные и, как с удивлением отметил про себя Андрей, умные глаза, смотрели с искренним радушием и интересом.
- Прежде всего, хочу попросить у вас прощения за моих людей! - продолжал, улыбаясь, рассыпаться Грызлин. - Я велел Вите не просто пригласить вас в гости, но и обеспечить вам поездку с эскортом, так сказать... Чтобы вы, Андрей Вадимович, не теряли ни минуты своего драгоценного времени...
- Спасибо, но мне было удобнее заехать самому, - пожал плечами Андрей. - Ваш человек вкратце раскрыл мне суть вашего предложения, однако я...
- Да, да, разумеется! Но сначала - по рюмочке крепкого чая! - замгубернатора пошевелил в руке крошечным пультом, посылая команду невидимому джину-исполнителю желаний. - Сейчас принесут. А пока присаживайтесь...
Легким жестом он указал в сторону огромного дивана из ослепительно белой кожи, перед которым высился изящный мраморный столик с зеркальной серебряной столешницей.
- Оу, сорри, - спохватился Грызлин. - Я не представился. Меня зовут Владлен Архипович. Для вас - просто Влад.
Андрей в который раз изобразил на своем лице интерес и радость знакомству и мягко, словно здоровался с очень пожилым человеком, пожал протянутую ему руку замгубернатора.
- Для вас - Андрей, - улыбка вышла у Захаревича, как всегда, немного фальшивой. Однако, сегодня, похоже, не тот случай, когда следует напрягаться. Обойдутся без лицедейства.
Они присели на диван.
- Знаете, я тут давеча летал в Сан-Марино, - доверительно заговорил Грызлин. - По семейным, исключительно, делам... Так вот, представляете, Андрей, впервые за долгое время решил посетить тамошний храм католический. Интерес меня, знаете ли, взял ну совершенно необыкновенный... В общем, вхожу я - а дело было ранним утром, только-только открылись они - и тут вдруг снисходит на меня откровение такое. Словно проснулся я вдруг после долгого сна. И видится мне в этом откровении...
- Извольте, Ваше превосходительство, - девушка-секретарь, та самая, что сидела при входе, вкатила в кабинет массивный сервировочный столик, плотно заставленный бутылками, и застыла в двух шагах от дивана, ожидая дальнейших распоряжений. - С музыкой чаёвничать желаете или абсолютную тишину прикажете создать?
- Тишину, Эллен, тишину, - с улыбкой кивнул зам, откровенно любуясь её эффектной фигурой. - И сделай так, чтобы никто не беспокоил нас в ближайшие полчаса, aboule-toi!
- Tres bien, - пропела Эллен, выходя. - Tres bien, mon seigneur.
Двери за ней бесшумно затворились.
- Elle est vachement bien! Красавица! Так вот, вхожу я, - продолжил было свой рассказ Грызлин, но переведя взгляд на внимательно-серьёзное, почти скорбное лицо Андрея, спохватился. - Оу, сорри, простите ради Бога, Андрюша! Что-то я совсем заболтался. Итак, «о наших баранах». Наливайте себе чай, коньяк, колу, что хотите... А я пока введу вас в курс дела.
Он задумчиво уставился в сторону, словно что-то вспоминая, но уже через секунду заговорил снова.
- Как вы, наверное, знаете, ровно через неделю, в пятницу в загородном имении губернатора пройдет торжественный прием, а также праздник, приуроченный ко Дню рождения кузины Петра Валерьяновича - нашей очаровательной Сонечки. О, эта божественная Сонечка Ушакова-Вайман! Блестящая актриса, умница, фотомодель... Вот такой молодежью, действительно, может гордиться сегодня великая Россия!
Грызлин сделал паузу и перевел дух.
«Кузина. Конечно, кто же ещё», - мысленно отозвался Андрей, вспоминая недавний репортаж «Гардиан» о похождениях губернатора со своей сексапильной «родственницей» на Лазурном берегу, щедро разбавленный бесстыдными скриншотами папарацци. – «Неплохой, кстати, сюжет для песни. Подростки: русская Мальвина знакомится с чернокожим Пьеро на яхте их общего хозяина - миллиардера Карабаса и понимает, что вся их вселенная - есть всего лишь его личный и без антрактов порнотеатр... А что, подумаем».
- Народу будет совсем немного, - продолжал, тем временем, Грызлин. - Человек сто пятьдесят, не больше. Главным образом, все свои. Однако, в отличие от всех других подобных мероприятий, именины Сонечки пройдут несколько необычно, поскольку на этот раз они будут отмечены исключительным, крайне важным для нас обстоятельством. А именно...
Он снова сделал паузу и, нахмурившись, серьёзно посмотрел на Захаревича.
- Наше торжество, Андрей, посетит совершенно особый гость.
В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь приглушенным тиканьем старинных, висящих над камином часов.
- Что ж, - протянул, наконец, Захаревич. - Высокие гости - это ведь даже хорошо... Однако, я не совсем понимаю, кто может считаться особым на приёме у самого губернатора. Неужели это...
И он сделал неопределенный жест рукой, добиваясь, чтобы столь смелую догадку озвучил за него собеседник. Однако, Грызлин со вздохом произнес совсем другое.
- Сенатор Килпатрик.
- Кто?!
- Сэр Роберт Джулиан Килпатрик. Действующий член Европарламента, вице-председатель ПАСЕ, большой друг нашей страны и неиссякаемый оптимист, а главное - очень и очень хороший человек. В наше время, согласитесь, Андрей, это немало!
- Подождите, - растерялся Захаревич. - Вы хотите сказать, что какой-то европейский чиновник...
- Да-да! Именно так! - энергично закивал головой Грызлин. - Но вовсе - не «какой-то»! Сенатор Килпатрик вот уже третий раз посещает Россию, и каждый его визит - большая честь для нас. И не только лично для меня и нашего города, но и для всей Российской Федерации.
Сделав очередную паузу, замгубернатора потупил взор и негромко добавил:
- Мистер Килпатрик поддерживает нашу страну в стремлении к достижению абсолютного энергетического господства в Восточном полушарии. Вся его жизнь и деятельность, особенно сейчас - в годы санкций...
«Ах, вот оно что. «Мистер» лоббирует в Европарламенте интересы российских госкорпораций, точнее, мультимиллиардеров, распродающих Западу отечественные недра: газ, нефть, уран...», - наконец, догадался Андрей, но вслух, по своему обыкновению, ничего не сказал, ограничившись вежливой, но понимающей полуулыбкой.
- А, ну тогда - совсем другое дело. Действительно, очень важный и очень ответственный гость. Никаких вопросов.
- Витя уже немного ввёл вас в курс дела, - с видимым облегчением продолжил Грызлин. - Выступление вашей замечательной группы, которую так любит вся страна, и которую очень и очень, поверьте, люблю я, станет, безо всяких сомнений, главным украшением нашего чудесного и, как вы уже поняли, одновременно весьма ответственного праздника. Репертуар, я думаю, мы обсуждать не будем. Известные старые хиты, а также современные и, как говорит моя дочь Изабель, «драйвовые» вещи - всего с десяток песен, полагаю, будет более чем достаточно. По программе ваше выступление идёт первым, сразу после порки холопов. Гости будут уже «разогреты», так что спокойно отыграетесь, поздравите именинницу, затем - её высокопоставленного кузена, Петра Валерьяновича, да езжайте себе с Богом домой. Если, конечно, не захотите присоединиться к гостям...
- Порки холопов? - удивленно переспросил Захаревич. - Это что-то театральное?
- Эх, Андрей, Андрей, совсем, смотрю, вы отстали от жизни, - негромко рассмеялся Грызлин. - Вы что же, ни разу не слышали про «Возрождение русского холопства?» Как же так? Ведь уже полгода как во всех СМИ обсуждают. Непорядок...
- Да как-то всё мимо меня, - обескураживающе улыбнулся Захаревич. - Последнее время много езжу. Гастроли, выступления, сами понимаете...
- В общем, казачество возродили, дворянство русское, как видите, и без нас возрождается - великий князь и наследник престола Михалкин один чего стоит - прости Господи, ну а сейчас черед и русского холопства настал. И надо сказать, немало людей в холопы подается - надоели им, знаете ли, все эти хваленые «западные ценности»: свободу и неприкосновенность на хлеб, как известно, не намажешь. Зато в холопах у толкового барина - как у Христа за пазухой. Ну, а выпорет если - так это даже на пользу...
И видя округлившиеся глаза Андрея, Грызлин поспешно добавил:
- Это не моя логика, разумеется. Просто я, как чиновник, находящийся на службе у Государя и русского народа, должен как минимум быть в курсе... м-м-м... общественных настроений.
- Хорошо, я понял, - кивнул Андрей, спеша сменить тему. - Ваш помощник сказал, что костюмы...
- О да! Самое главное! Секундочку... - Грызлин наполнил пузатую стеклянную стопку из уже открытой литровой «Romanoff» и торопливо выпил. - Ух! C’est degueulasse! Хорошо пошла...
Он взял со столика узкий хрустальный фужер с кофейными зернами, и поднеся его к носу, глубоко и шумно вдохнул.
- Вот так... Короче говоря, песню «Не пора ли прогнуться» нужно будет: во-первых, сделать финальной, а во-вторых, исполнить её в русских национальных костюмах и под русскую народную аранжировку. Мистер Килпатрик с ума сходит по нашему фольклору...
- Честно говоря, Влад, - без особой надежды попытался возразить Захаревич, - это настолько далеко от того, как мы обычно работаем...
Но замгубернатора сделал понимающее лицо и снова энергично закивал:
- Конечно! Конечно, дорогой Андрей! Вам вовсе и не требуется стучать в ложки. Но пусть будет хотя бы одна балалайка - вкупе с вашими расписными косоворотками, лаптями и залихватскими картузами - нам этого вполне хватит!
- Лаптями? - угрюмо переспросил Андрей.
- Ну да, лаптями, - широко улыбнулся Грызлин. - Да вы не переживайте, Андрюша, сейчас я расскажу вам об условиях, и ваше настроение - клянусь! - изменится. В конце концов, бесплатно только птички поют...
Услышав свою собственную поговорку из уст лоснящегося и жизнерадостного чиновника, Андрей погрустнел ещё больше.
Теперь он проклинал себя в душе, что повелся на сладкие речи помощника зама и приехал сам, а не прислал своего арт-директора. Жадность постоянно подсовывает подлянки... Попробуй теперь сбеги от этих «служителей народа» - завтра и СМИ и блоггеры помоями обольют - напишут, побрезговал, дескать, Захаревич, простою русской душой, отказался на празднике народном спеть, лапти «наши потомственные» за свои не признал. Либераст, мол, агент майдано-пендосский, ЗахаГевич.
Прессу (как, впрочем, и общественное мнение) Андрей, несмотря на своё показное равнодушие, всегда люто ненавидел и одновременно боялся до глубины души. Он ничего не мог с собой поделать, но ещё с давних - брежневских времен, любое упоминание о собственной персоне в газетах или же, не дай Бог, по теле-радио, всегда заставляло его сначала вспотеть и напугаться, и лишь после - выдохнуть и расслабиться.
«Холуи. Трусливые и подлые холуи», - в очередной раз подумал Захаревич, хмуро глядя на этикетку «Romanoff». – «Прихвостни продажные».
- Итак, - многообещающе улыбнулся Грызлин, - сумма вашего гонорара за выступление составит...
Он сделал театральную паузу, не слишком, впрочем, длинную.
- Сто тысяч евро.
Довольный произведенным эффектом, замгубернатора откинулся на спинку дивана и скрестил на груди руки. В кабинете повисла тишина.
- Кэшем? - Захаревич непроизвольно заулыбался. Лицо его просветлело, а глаза приняли, наконец, то озорное, сдержанно-возбужденное выражение, за которое его так любили поклонницы. - Честно говоря, не ожидал...
- Хотите - кэшем, а хотите - на счёт, - тоже улыбаясь, развёл руками Грызлин. - Костюмы вам завезёт Витя - завтра, там будет несколько размеров на выбор. Ну, а гонорар вы можете получить хоть сегодня - достаточно просто назвать IBAN, если счёт в Европе, или же сорт код и аккаунт намбер, если - в Британии...
- Вы сказали - можно наличными, - Андрей облизнул чуть пересохшие губы, внимательно глядя на зама. - Меня бы это устроило гораздо больше...
- Без проблем! Андрюша, дорогой, без проблем! - почувствовав явный перелом в беседе, довольный собою Грызлин поднялся на ноги и подошел к огромному письменному столу. - Вообще, подоходный налог - вещь нужная. И даже важная. Но - не обязательная...
Выдвинув один из ящиков, замгубернатора ухватил двумя пальцами массивный пакет из черного полиэтилена и, подняв его над столом, небрежно высыпал перед собой его содержимое: новенькие, перетянутые банковской лентой пачки купюр номиналом пятьсот евро.
- S'il vous plait, - легким движением Грызлин сдвинул две пачки к краю стола, по направлению к Захаревичу. - Будьте добры, Андрей Вадимович, примите, пожалуйста...
Повторять ему не пришлось.
Неторопливо и с достоинством Андрей поднялся с дивана и, шагнув к столу, аккуратно взял деньги.
- Какие-нибудь ещё пожелания будут? - негромко осведомился он у Грызлина, убирая гонорар во внутренний карман «джинсовки».
- Да, пожалуй, - чуть нахмурился зам. - Только это, скорее, не пожелание, а так, рекомендация, что ли... Дружеский совет. Человек вы, Андрей, бывалый, опытный, и тем не менее...
Грызлин некоторое время пожевал губами, словно подыскивая слова, после чего медленно поднял глаза на Захаревича.
- В общем, чего бы вы ни увидели и ни услышали там, на приёме, пожалуйста, ничему не удивляйтесь и, уж тем более, ни во что не вмешивайтесь. Ведите себя так, словно происходящее вас абсолютно не касается. И тогда сможете получить от праздника просто фантастические, совершенно незабываемые впечатления. Это я вам обещаю!

* * *

Миновав внушительные турникеты проходной резиденции губернатора и рассеяно кивнув козырнувшим ему полицейским, Андрей оказался, наконец, на улице.
Постояв некоторое время на высоком каменном крыльце, глядя, прищурившись, на яркое полуденное солнце, он облегченно, словно после визита к стоматологу, вздохнул и неторопливо направился к стоянке автомобилей.
«Ладно, хоть голыми не заставили петь, как тогда у Фердюкова, в «краснознаменной» сауне», - беззлобно подумал Андрей. – «Лизоблюды, приспособленцы, холуи...»
В кармане шевельнулся поставленный на бесшумный режим «мобильник». Андрей бережно вынул тяжелый, в дорогом крокодиловом чехле «Айфон-9» и поднес его к глазам.
Так и есть. Четыре пропущенных звонка, все - от Сашки Гутикова.
- Да чтоб тебе... - Захаревич неохотно ткнул в кнопку вызова.
Сашка взял трубку практически сразу.
- Да, Андрюха!
- Чего трезвонишь?
- Ну? Как в Смольном?
- Порядок. Всё как обычно. «Именины у Кристины». Играем в лаптях и с ложками, ублажаем руководство области, а также - знатного вельможу «страны вероятного противника». Короче, сорок «штук».
- ДоллАры? - осторожно поинтересовался Гутиков.
- Ноу. Еурос, - улыбнулся Захаревич. - Всё. Пока. Созвонимся позже.
- Нормально, Андрюха! - одобрительно прогудел в трубку Сашка. - За «сороковник» я им ещё и станцую. А Вовку, арт-босса, вообще, гнать надо...
Разговор оборвался.
«Тебя самого уже давно гнать надо», - мысленно проворчал Андрей, ища глазами на стоянке одолженный у Мити, своего питерского приятеля, неприметный «Линкольн».
- Неужели они до сих пор считают себя равными мне? - произнес он вслух, направляясь к найденному, наконец, внедорожнику. - Посредственности, проходимцы, клоуны...
Забравшись в салон, Андрей аккуратно хлопнул дверцей, после чего - в который уже раз - коснулся внутреннего кармана куртки - того, где лежали деньги, и удовлетворенно добавил:
- Идиоты.
Иван Негоров-Синий , 29.11.2016

[xloki]

ТРАНСГЕН «СОВЕСТЬ НАЦИИ». Часть 11

- 11 -

Москва. Алтуфьевское шоссе.
Квартира Кати и Лёши.
Вторник. Глубокая ночь.

- Как тебе, вообще, удалось его засечь? - отрешенно спросила Катя, глядя в огромный, почти двухметровый экран телевизора. - Столько ведь машин во дворе...
- Так потому и засёк, - пожал плечами Лёша, - машин-то много, но он в этот общий бардак никак не вписывался... Вообще, если честно, случайно засёк, конечно же.
- Случайно?
Они сидели в гостиной перед телевизором - прямо на полу или, точнее, на мягких подушках от дивана. Идущий по «телеку» шумный боевик служил отличной звуковой завесой от любых подслушивающих устройств: как и в случае с ванной, Лёша решил не полагаться только на одну электромагнитную «заглушку» - молодым людям предстояло обсудить ещё много важного.
- На той стороне улице, там, где мы ставим нашу «тойоту», - как всегда подробно принялся рассказывать Лёша, - сама знаешь, чужим припарковаться просто нереально. Единственное пустое «окно» - это где выгружают продукты, с торца у «Минифайва», но там стоять нельзя - из магазина постоянно орут, чтоб не занимали место...
- Ну, знаю.
- И короче, последние несколько дней, я - когда высовывался, чтобы увидеть нашу «птичку» - обычно поутру, как просыпался, то замечал на месте у «разгрузки» внедорожник – «порш-кайен». Стоит себе преспокойно, и никто к нему вообще не подходит...
- А «газели»?
- Так в том и дело! Даже «газели» с трудом рядом с этим «кайеном» разгружаются, но ничего поделать с ним не могут - стоит себе и стоит.
- И тебя это задело?
- Ну, не то чтобы задело, - смутился Лёша. - Скорее, любопытство взыграло. В общем, решил я узнать, что это за «крутой перец» у нас паркуется. Делов-то на пару минут - отмотал с камер всю «движуху», а там... Вот тогда-то я, Катюха, и перепугался.
- Да рассказывай ты, наконец! - сжала она губы. - И так уже вся извелась...
- Вообще, тебе лучше самой взглянуть, - передернул плечами Лёша. - Зрелище, честно скажу, не для слабонервных... А кстати! Помнишь, в Амстердаме, когда я за эти камеры «урюкам» тамошним по шестьсот евроидов отдавал, ты мне всю плешь проела?! Мол, на фига нам такое высокое разрешение, свою «тачку» из окон квартиры и по простой «вэбке» можно мониторить... Зато сейчас я даже глаза его тебе показать могу! А это, между прочим, дорогого стоит!
- Ладно, потом покажешь, - нетерпеливо кивнула она. - Так что там, на камерах-то?
- Ну, короче, подъезжает этот «кайен» рано утром и встает. Стоит с полчаса, и вдруг вижу: вылезает из водительской двери какой-то мужик. Лет пятьдесят, в плаще как у бомжа и в шляпе соломенной. Приезжает явно один - уходя, машину на «сигналку» ставит... Так вот, вышел он такой, перешел через улицу и прямо к нашему подъезду шагает. Ну о'кей, думаю, мало ли, может, в гости к кому-то приехал, или, к примеру, риелтор...
- Ага, на «порше».
- Ну, а что, всякие риелторы бывают... И прикинь, Катюх, он такой переходит, останавливается внизу и стоит, типа ждёт кого-то. И вдруг - раз! - поднимает голову и смотрит прямо на наши окна. Внимательно так смотрит, напряженно. И взгляд его - я тебе покажу потом - это, наверное, самое страшное во всей этой истории... Не человек, а реально посланец ада какой-то...
- То есть он посмотрел на наши окна, ты увидел его «адский» взгляд и решил, что он за нами следит, так?
- Ты можешь хотя бы раз дослушать до конца? - возмутился Лёша. - Между прочим, это только начало...
- Хорошо, - кивнула девушка. - Жги дальше.
- Конечно, я тоже поначалу так рассуждал. Ну, мало ли, ищет кого-то человек или домом ошибся. Поэтому решил я как следует изучить все записи последних дней. И прикинь, на следующее утро этот «перец» отмочил такую штуку - все сомнения сразу отпали... Короче, приезжает он, занимает своё «окно», как и накануне, и идёт - представляешь! - прямо к нашей «тойоте»...
- Та-а-а-к...
- Подошел, стоит опять же, по сторонам смотрит. Потом, вижу, присел - рядом с самой машиной, будто шнурок развязался. Буквально секунд пятнадцать там побыл, потом - раз - и назад, запрыгнул в свой «кайен» и уехал.
- Ничего себе! - широко раскрыла глаза Катя. - Ну, а ты?
- А что я, - хмыкнул Лёша. - Я же не сплю до полудня как некоторые... Собрался, взял ведро, щетку, тряпку, и пошел к нашей «птичке» - типа протереть её слегка хочу. Она, к тому же, и так не особо чистая была...
- Конечно, если бы у нас кое-кто не ленился и почаще на мойку заезжал...
- Да погоди ты! Слушай...
- Ну?
- В общем, подхожу я и начинаю типа пыль сметать - с номеров, с бампера, всё как обычно... А сам стараюсь всё ближе подобраться к тому месту, где этот мужик приседал. И короче, щеткой-то провожу под кузовом, а там - какая-то штуковина прилеплена!
- Твою мать! - не выдержала Катя. - А если бы это бомба была?!
- Да ну тебя, - отмахнулся Лёша. - Какая ещё бомба... Нет, ну вообще, конечно, могла быть и бомба, только там совсем крошечный предмет был приклеен - не то на магнит, не то на присоску, я так и не понял.
- А что за предмет-то?
- Вот! В этом-то всё и дело, Катюха! - Лёша широко раскрыл глаза и медленно помотал головой. - Я всего ожидал, но только не этого... Бомбу, радиомаяк, «подслушку» какую-нибудь, но только не эту идиотскую штуковину. Короче, предмет этот был... вырезан из дерева! Ты представляешь?
- Из дерева? В смысле? Из какого ещё дерева?
- Из такого. Я его щеткой стряхнул и из-под машины вымел. А там - такая странная звезда, не то десяти, не то двенадцати-конечная, а лучи изогнуты по кругу - что-то типа солнца. Только не солнце это, а больше на паука похоже, а в центре - буква хрен пойми какого алфавита - не то иврит, не то арабский, я в них не шарю ничего...
- Постой, и куда ты эту штуку дел?
- Да никуда. Сфоткал на «айфон» на всякий случай, да там же, под колесами и оставил. Вдруг кто-то из друзей этого чувака на «порше» за мной наблюдает. А так вроде бы ничего и не происходит - ну, мыл, человек свою машину, ну отвалилась какая-то фиговина, на кусок грязи похожая, человек даже не заметил ничего... Зачем мне перед кем-то светиться?
- Охренеть! - окончательно расстроилась Катя. - То есть получается, какой-то псих-одиночка, немолодой, но с очень страшной рожей, «пасёт» и нас, и нашу машину, а мы даже не знаем, откуда «ветер дует»... Ты номера «кайена» пробивал?
- Пробивал, - хмуро ответил Лёша. - Но только ещё больше запутался...
- А чего тут путаться... Думаю, Костина это человек, чей больше-то? Или ты считаешь, фэесбешник нас без страховки отпускает? Следит стопудово за нами, гад, на кого тут ещё думать...
- А вот ты знаешь, мне кажется, вряд ли, - покачал головой Лёша. – «порш кайен» - тачка для Москвы, может, и не особо приметная, но следить за объектом спецслужбы на такой точно не станут. У них или бюджетные иномарки, или что-то подороже, для скорости, но никак не «кайен», однозначно.
- Но Костин мог и частника нанять. Если с нами у него дела не служебные, то он и тут запросто мог...
- Пятидесятилетнего дядю в соломенной шляпе?
- Ну, а почему нет?
- С деревянной звездочкой на присоске?
Они помолчали.
- И ещё момент, - продолжил после паузы Лёша. - У «мусоров», как и у «чекистов», машины всегда «чистые» - когда пробиваешь их по базе, в хозяевах светятся какие-то невзрачные граждане, реже - конторы, ещё реже - конкретно МВД или Лубянка. Но в любом случае, номера их транспорта в базе ГИББД есть. А у этого - нету! Причем номер у него российский, мало того, столичный, а пробиваешь - нет такого, и всё! Словно он его дома у себя нарисовал...
- Но тогда получается...
- Ничего тогда не получается! До первого инспектора - и надо будет или постоянно денег отдавать, или что-то серьезнее денег им показывать, типа «ксивы» фэесбешной... Но даже для ФСБ - ездить с таким номером - значит ещё больше светиться, его же сегодня любой «ламос», любой журналист на раз-два пробить может... Если только...
- Что - если только?
- Если только такие номера гэбешные ликвидаторы на конкретное задание не надевают. Чтобы никаких свидетелей потом не бояться... И эта мысль, Катюха, напрягает меня больше всего на свете.
Они вновь замолчали, и их молчание совпало с тишиной в динамиках телевизора - боевик закончился, и по экрану с заунывной скоростью поползли титры.
Лёша нащупал на полу пульт и переключил канал. На экране возникла улыбающаяся, почти полностью обнаженная Ольга Пузова, сидящая перед группой тоже весьма странно одетых молодых людей с нарисованными разноцветными гениталиями на лицах - в эфире транслировалось шоу «Дом-2».
Лёша прибавил звук.
- ...Я считаю, ребята, - с трагической, как всегда, интонацией говорила Ольга, постепенно становясь всё серьёзнее, - что воровать чужую «шишу» некрасиво. Мы все здесь как одна семья, и если кто-то ворует деньги, вещи или, как сейчас, вещества - то за это, думаю, надо не только выгонять с проекта, но и реально сдавать «ментам». Коробок афганской «шиши», между прочим, стоит сегодня почти тысячу рублей...
- Слушай, - задумчиво сказала Катя, глядя в пустые, начисто лишенные разума глаза Пузовой. - А что, если это кто-то из жертв? Я имею в виду - не сам, конечно, а нанял какого-нибудь психа, чтобы отомстить?
- Да запросто, - хмыкнул Лёша. - Другой вопрос - как он нас вычислил? Ведь можно - только через Костина, но тогда почему всего один «мститель»? Если бы была серьёзная утечка инфы - таких психов явилось бы гораздо больше...
- Так погоди, ещё явятся. Ты, кстати, обещал мне его показать.
- Да-да, сейчас...
Лёша вскочил на ноги и вышел из гостиной, вернувшись через минуту с «планшетом» в руках.
- Вот смотри, - присел он рядом с девушкой. - Тут есть запись, когда он на окна смотрит. Самая жесть.
- Давай.
Лёша запустил видео.
На экране возникло изображение утреннего Алтуфьевского шоссе с непрерывными, в обе стороны потоками автомобилей.
- Вон он.
Черный, отливающий металлом внедорожник величественно застыл возле самого въезда на разгрузочную площадку продуктового магазина. Его торопливо огибают равнодушные прохожие. Вот дверь «кайена» приоткрылась, и наружу выбрался человек - причем именно выбрался: резкими, отрывистыми движениями, словно он - заводная кукла. Вышел, захлопнул за собой дверцу, мелькнула фарами сигнализация. Человек огляделся и неспешно зашагал навстречу камере.
Теперь его походка изменилась. Он шел, будто скользил - плавно, грациозно, покачиваясь синхронно из стороны в сторону, и было в этом покачивании нечто странное и одновременно неуловимо знакомое, как если бы роль человека исполнял знаменитый актер или известный политик.
- Ну-ка, останови! - неожиданно сказала Катя. - Отмотай обратно.
- Куда?
- Пусть ещё раз пройдет. У меня какое-то смутное чувство...
- О'кей, повторим.
Человек в шляпе вновь выбрался из внедорожника и опять как ни в чем не бывало направился к их дому.
Катя смотрела на него широко раскрытыми глазами.
- Стоп! - сказала она через несколько секунд. - Я знаю, кого он мне напоминает.
Лёша остановил просмотр.
- И кого же?
- Включи «ютьюб».
- Секунду...
На мониторе возникла знакомая всем заставка глобального видеопортала.
- Пиши, - скомандовала Катя. – «Рептилоид в охране Барака Обамы». Поиск. Вот он! А сейчас посмотри этот ролик.
Теперь на экране появилось изображение довольно необычного молодого человека, который охраняя президента США, совершал те же странные, покачивающие головой движения, что и человек на Лёшиной записи.
- Это ещё что за демон? - нахмурился Лёша. - Пишут, что инопланетный рептилоид... Катюх, да это же обычная фальшивка.
- Возможно, - согласилась та хмуро. - Но если ты приглядишься, то поймешь, что оба они очень похожи друг на друга. Не фигурами, нет, и не возрастом, а - движениями...
- Ладно, учтём, - не стал спорить Лёша. - А теперь давай всё-таки досмотрим. Я хочу, чтобы ты увидела глаза этого «соломенного психа».
Он ткнул в «Play», и просмотр записи возобновился.
Человек в плаще и шляпе пересек, наконец, шоссе, неторопливо подошел прямо к их подъезду и встал под окнами. Вот он, всё так же нелепо покачиваясь, смотрит по сторонам, время от времени отводя взгляд в сторону при приближении очередного прохожего, вот замирает, пряча руки в карманы плаща... И вот он поднимает голову.
- Мама, - тихо прошептала Катя, с округлившимися от ужаса глазами. - Кто... Что это?!
Пронзительно, сквозь камеру, словно он смотрел не в объектив, а прямо на них, человек в шляпе уставился, замерев, на Катю с Лёшей, и казалось, что уже не живое существо, а некая посланная с того света сущность, если не сама смерть, явилась сейчас за ними. Бледное застывшее, будто маска, лицо, узкие бескровные губы, глубокие, совершенно не реальные для его возраста морщины - на высоком лбу и остром костлявом подбородке.
И главное, широко открытые, немигающие мертвые белые глаза.
Белые глаза без зрачков.

* * *

- Теперь я понимаю, почему лучше уехать сейчас, - призналась Катя. - Если б я такое увидала вживую, то даже лишние сутки ждать бы не стала. Это же самый настоящий дьявол. В соломенной шляпе...
- Да вот и я уже сижу, думаю, - мрачно кивнул Лёша. - Если номера у него одноразовые, то до пятницы мы запросто можем и не дожить. С другой стороны, если он не просто следит, а охотится на нас, то чего он ждёт?
Слова прозвучали буднично и без эмоций, словно парочка обсуждала грядущий шопинг или прогулку в ресторан. Многолетнее подспудное ожидание возмездия сделало своё дело: Катя и Лёша не паниковали и до сих пор могли действовать разумно. Но, кто знает, насколько может хватить человеку его выдержки?
- Думаю, выяснять это нам не стоит, - пришел к выводу Лёша. - Я предлагаю вот что.
Он внимательно посмотрел на подругу, словно ожидая вопросов, но она молчала, глядя на него отчаянным и оттого - кажущимся решительным взглядом.
- Короче, - понизил голос Лёша. - Каждое утро - часов около девяти, наши соседи ходят на пробежку, на аллею: муж, жена и их восьмилетняя дочка. Предлагаю: дождаться, когда они будут выходить из квартиры, выйти одновременно с ними, поздороваться - и так же, вместе с ними, пойти в парк.
- В парк?
- Ну, да. Оденемся в спортивные шмотки - те, что покупали в Чехии, кроссовки напялим и помчимся вместе с ними - типа кросс побегать...
- Но зачем?
- Мне очень не хочется так поступать, - отвел глаза Лёша, - но у нас нет выхода. Пока мы носимся по парку рядом с семейством, убивать нас никто не станет. Во всяком случае, я на это надеюсь...
- То есть, «живой щит». Вот ведь дожили... Хорошо, и что дальше?
- Мы будем одеты в спортивное, в руках - ничего, у тебя за спиной будет только мини-рюкзак для воды и аптечки. Аптечку мы выкинем, сложим в рюкзак паспорта, «наличку», карточки и цифровые носители. «Планшеты», скорей всего, тоже войдут.
- Подожди, так ты задумал…?
- Да! Добежим до конца аллеи, там нас будет ждать такси - вызовем перед уходом. Сунем водителю денег, скажем, торопимся, пусть топит в Домодедово...
- А дальше?
- Дальше - больше. Из Домодедова никуда не летим - садимся на «экспресс» и дуем назад в Москву, на Ленинградский. Там берем билеты на поезд, и через пять часов мы - в Питере! Понятно?
- Так, а потом?
- В Питере садимся в любой автобус, идущий до Хельсинки, и вечером мы будем уже в Финляндии. Аэропорт «Ваантаа» - оттуда каждый день не то четыре, не то пять рейсов на Лондон...
- Но тогда не дадут убежище!
- В смысле? Почему не дадут? Ведь мы же...
- Прилетев в Хитроу, нам придется указать номер рейса и страну вылета. Если выяснится, что мы прибыли на территорию Великобритании из страны Евросоюза, нам откажут автоматически...
- Блин, точно... О'кей, тогда предлагаю рискнуть и вылететь в Лондон сразу из «Пулково-2», из Питера. Думаю, тот, кто погонится за нами, вряд ли сможет так быстро отследить наши передвижения. Особенно, если учесть, что он - пусть могущественный, но всё же «частник». Кроме того, я надеюсь, его введут в заблуждение наши первоначальные билеты на рейс «Эс-Сэвен» Москва-Лондон. Не нужно их сдавать - пусть думает, что мы скрываемся в Москве до отлёта.
- А что, хороший план, - позволила себе, наконец, улыбнуться Катя. - Единственное, куда мы денем все наши вещи? Просто бросим их здесь? Но мне, если честно, их жалко...
- Зачем бросать? У Фарида есть ключи. Я позвоню ему с Ленинградского и объясню ситуацию. Пусть отвезет барахло к себе на дачу - до лучших времен...
- Но Фарид же может пострадать вместо нас! Приедет на «хату», а здесь - этот, с глазами...
- Ты даешь, - усмехнулся Лёша. - Фарид - пострадать... Я намекну ему, что мы якобы попали под группировку, под «беспредельщиков», и чтоб один он за вещами не приезжал, а взял «моджахедов» с собой в подмогу. Они ребята серьезные: явятся на четырех машинах со стволами и спецназовскими «ксивами» - и иди в них постреляй. К тому же, понятно ведь будет, что Фарид - не при делах.
- Я тебе просто поражаюсь, - в очередной раз за ночь призналась Катя. - Ты стоишь целой армии головорезов...
- А знаешь - почему? - не без гордости улыбнулся Лёша.
- Знаю, - склонившись, она обняла любимого за плечи. - Это потому, что ты - умный.
Цифровое табло на экране телевизора показало время: четыре часа тридцать минут.
- Пора собираться, - негромко сказал Лёша. - Насчёт поспать - не уверен, если что - отоспимся завтра в поезде. Ну, или уже в Лондоне...
Некоторое время они молча сидели на полу в объятиях друга, а затем, всё так же молча поднялись и приступили к сборам. Впереди их ждало долгое и увлекательное путешествие.

— Иван Негоров-Синий , 09.12.2016
Продолжение следует...