Опции

[zadushevnii]

Конечная остановка.
Жизнь – словно поезд, что мчится и мчится, всё дальше и дальше. И где остановка, на которой надо сойти? Никто не знает ответа на этот вопрос. Ни машинист, ни кондуктор, ни, тем более, пассажир. Ведь они одно и то же лицо. Холодом. Холодом окутывает поезд перед конечной остановкой.

Холодом. Повеяло холодом. Бег. Всё что осталось мне – бежать. Вдаль. Куда глаза глядят. Холодная рукоять обжигает ладонь. Вытерев лицо я целую твои губы. Встаю с колен и смотрю на тебя, на твои, запечатлённые кровавым поцелуем, губы.
Странно, тебя уже нет, а люди даже не понимают этого. Я двигаюсь в толпе. Нет, я не бегу, просто быстро иду сквозь людей. Случайно толкнул старушку. Она, в свою очередь, толкает меня и начинает выкрикивать ругательства вслед моей удаляющейся спине. Иду, плевать, главное не оборачиваться. Если бы не ты, то я бы обязательно ответил ей, но…
Я иду. Сколько? Не знаю, может пару часов, а может 10 минут.
В этом районе я не бывал ни разу. А ты всё ещё там? Думаю, да. Когда тебя найдут, меня уже не будет в городе. По крайней мере, я на это надеюсь.
Такси. Ловлю такси и еду к вокзалу. 200 рублей, плевать, даже спорить не стану. Сигареты. Чёрт! Наверное, обронил, оставив тебе, наверное. Что бы купить? Пачку «Sabotage». Да, чёрная пачка под стать сегодняшнему дню.
На Москву один билет. Чёрт, нет билетов. Тогда на Питер. Твою мать, на сегодня тоже нет. Есть только на Севастополь. Севастополь, так Севастополь. Сижу в зале ожидания, до отправления ещё час. Как медленно бежит время.
Видимо уснул, потому что будит охранник и просит покинуть здание вокзала.
Пиzдец, да что ж это такое то? Я опоздал на поезд.
Иду на улицу, первый час ночи, холодно.
Твоя ладонь на моём запястье, застывший в горле крик, а в глазах ужас и надежда. Надежда на то, что всё это моя глупая шутка, и сейчас это кончится, чем бы это ни было. Смотришь на меня и просишь прекратить. Отпустить твою руку, что тебе больно. А мне не больно? Я молчу и …
Бутылку пива, нет, лучше водки. И коробку зефира в шоколаде. Видишь, я помню о тебе, твоё любимое лакомство. Я оплакиваю тебя. Сижу на набережной, давлюсь водкой и зефиром и плачу…
Блин, куда же я опять дел сигареты? Ладно, поднимаю чинарик и щёлкаю зажигалкой. Мог ли кто-нибудь, особенно ты, подумать, что я буду добивать чьи то сифозные басики? Но мне уже плевать, и эти 4 с половиной тяжки самые приятные в моей жизни.
Начинается снег. Если тебя ещё не нашли, то тебя укроет этим белым пушистым снегом как одеялом, и тебе больше не будет холодно.
Я вспоминаю нашу первую встречу. Я вспоминаю тебя. Твою улыбку, глаза, волосы, губы. Самое лучшее, что было в тебе кроме меня, твои губы. Твоя кожа пахла то ли ванилью, то ли карамелью. Но сегодня она пахла дерьмом, твоей сущностью, в сущности. Как жаль. Жаль…
Удаляю твой номер телефона из записной книжки мобильного. Теперь ты мне не то что не позвонишь, sms’ку даже не отправишь. А я любил твои sms’ки, полные любви, секса, интриги, в общем лжи.
Звонит друг и зовёт потусить в клуб. Говорю, что уже собираюсь спать. Он спрашивает, почему звук. Будто я на улице. Говорю, что курю на балконе. Он, не прощаясь, вешает трубку. Лучше б сам повесился, придурок.
Я даже и не понял, что произошло, как я мог сделать такое. Твои губы что-то произносили, шептали, просили помощи, из глаз текли слёзы, а тело медленно оседало. Мы стояли, вернее я стою, а ты уже лежишь, на крыше какого-то дома, и крики твои, скорее всего, никто не слышал. Ещё минуту назад мы молча стояли у входа на крышу, и я не выдержал твоих оправданий. Что на меня нашло, я даже не знаю.
Автомобильный мост. До земли несколько метров, наверно около семи. Внизу пролетают машины, пусть и редко, но всё же мой силуэт постоянно освещается фарами. Я сижу на перилах и курю сигарету, которую стрельнул у позднего, а может раннего прохожего. 4 часа утра, а может быть ещё ночи. Достаю твою фотографию и пишу на ней своё признание. Пишу, что именно я вонзал в тебя заранее приготовленный нож снова и снова. Из-за твоей измены.
Господи, что же я такое наделал, что же я за урод то такой? Я убил тебя. Венец человечества. Дитя божье…
Шаг вперёд. Приближающийся асфальт. Секундная боль. Темнота. Окутывающий холод. Ничего.
***
Ничего. Холод. Темнота. Стремительно разливающаяся по телу боль. Свет.
Я в палате. Ко мне прицеплены какие-то приборы, которые разрывают мои барабанные перепонки своим жужжанием и пиканьем. Я плачу. Я рыдаю. О тебе. И о боге. Который не хочет меня видеть. Не хочет забрать меня к себе. Остановка сердца. И, кажется, это моя конечная. Остановка.
3/XI/2007

[Buzuka]

Что такое один день?
Много это или мало, маленькая жизнь или же кусочек большой?
Порою один день может перевернуть всю жизнь.
…Первые лучи солнца пробивались из-за горизонта, проснувшийся ветер чуть шевелил кроны деревьев, из-за окна доносилось пение первых птиц. Она проснулась в удивительно хорошем настроении, быстро оделась и, нежно поцеловав Его, отправилась на работу. Она работала инструктором в конном лагере, сегодня у нее была очередная прогулка на лошадях.
Народу собралось много, все шумели, громко разговаривали, наконец, инструктаж был окончен, и вся группа отправилась в путь. Она сразу обратила внимание на новенького юношу, с виду он ничем не отличался от других, но в глазах у него сияла любовь к жизни, он смотрел вокруг, как маленький мальчик, попавший на волшебную планету. Она заговорила с ним первой.
- Первый раз верхом?
- Да, решил вот, что все надо в жизни попробовать, чтобы однажды, в самом конце можно было спокойно сказать, что жил я на этой планете не зря.
- А я предпочитаю не думать об этом конце.
- Но как можно идти, если не знать куда, каждое движение должно быть осмысленно. И это легкомысленно считать, что все это никогда не кончится. Это лишь вопрос времени. И еще, каким ты будешь в тот момент, счастливым, от того, что было и есть, или несчастным от того, дальше не будет ничего, и все, что было потеряешь?
И в разговоре он был так же интересен, как и во взгляде, он рассказал Ей о том, как он покорял снежные вершины, приземлялся с парашютом в неизведанных землях загадочного севера, сплавлялся по бурным горным рекам, и вот теперь он решил попробовать себя в конной прогулке.
Путь был не легкий, маршрут лежал через узкие горные ущелья, по самому краю извилистой горной дороги вдоль отвесного склона, несколько раз необходимо было переходить через мелкие, но очень бурные реки. Больше возможности поговорить не было, и Она шла молча, все думала об этом юноше. Конь медленно ступал ногами, поднимая пыль. Ее собственная жизнь, в сравнении с ним, казалась ей набором повседневных обязанностей, которые делаешь машинально, не вдумываясь, так как делаешь это постоянно изо дня в день.
Тропа уходила в густой лес, кроны деревьев смыкались так плотно, что становилось темно. Вдоль дороги росли густые заросли папоротников, и в сумерках воображение рисовало мистических чудовищ, прячущихся за ними.
Группа шла настороженно, все были зачарованы лесом и молчали, как будто не хотели тревожить покой местных обитателей.
Вдруг откуда-то выбежал маленький зверек, напуганный туристами, бросился бежать и быстро скрылся в богатой растительности. Лошади от неожиданности громко ржали, а та, на спине которой сидел удивительный юноша, скинула его со спины. Все собрались вокруг него, при падении он повредил ногу. Она, как опытный инструктор, взялась его перевезти обратно в лагерь.
- Не стоит так беспокоиться, я уверен, что это несерьезная травма и к вечеру завтрашнего дня я смогу не только ходить - танцевать!
В местном медпункте ему осмотрели ногу, это было сильное растяжение, и ближайший месяц ему предстояло провести в гипсе.
- Ну вот, теперь целый месяц из жизни выпадает.
- Да не расстраивайся ты так, иногда полезно вот так остановиться и подумать о жизни. Вот я бы хотела, чтобы можно было так взять тайм-аут и заняться только собой и своими мыслями.
- Понимаешь, в моем случае этот месяц может оказаться последним, и совсем не хочется провести его вот так, привязанным к костылям.
- Да что ты все о грустном? Ты так молод, рано еще думать об этом.
- У меня огромная раковая опухоль, осталось, может около полугода…

Домой Она решила пойти пешком, через любимый парк, в котором провела все свое детство. Она смотрела на птиц, на деревья, и думала, если все так фатально, то зачем тогда жить? Зачем не радуются жизни те, кто живет долго, почему они сокрушаются на судьбу, постоянно чем-то недовольные, и откуда берется такая энергия, когда понимаешь, что каждый день может стать последним?
Недалеко от Нее залаяла собака, она догоняла кошку, махала хвостом, пытаясь с ней поиграть, кошке это затея явно не нравилась, она поднимала шерсть дыбом, шипела, и, заскочив на дерево, грозно урчала. Вот так ищешь все жизнь какую-то истину, и так и не найдя ничего, умираешь. Или живешь долго-долго недовольный тем, что ты так и не постиг тайну мироздания.
В самом центре парка раздавался рев электропилы, несколько людей столпились вокруг высокого дерева и наблюдали, как его распиливают. «А ведь этому дереву больше сотни лет, - подумала Она, - и кому она помешало?» в раздумьях она обогнула центральную часть парка, и уже из-за спины раздался треск падающего на землю дерева. Она обернулась, дерево было таким большим, что упавшей кроной поломало еще несколько молодых кустов. И из всей этой массы зелени доносился еле слышный тонкий писк. Она подошла ближе, в кроне было гнездо. Семья птиц только что лишилась дома…

Уже вечерело, когда Она дошла до дома. Молча разделась, тихо зашла в комнату.
Он сидел у окна в темноте.
- Знаешь, может, хоть ты знаешь? Почему люди не ценят жизнь? Не ценят то, что у них есть, пока не понимают, что могут потерять это?
- А ты не думай об этом. Жизнь – это великая тайна, ее нельзя постичь, а значит не стоит терять времени на размышления об этом. Гораздо сложнее научиться быть счастливым от того, что ты просто живешь, жить ради самой жизни и не искать в этом смысл.