Опции

[ляксандр]

Например, это: «Плохие люди, наворовав и нагадив у себя дома, уматывают в счастливое место, кажущееся им тихой гаванью. Но вместе со своим богатством они привозят туда дурную карму и нависший над ними божий гнев, и тихая гавань становится адом для тех, кто там живёт, потому что ад — это любое место, куда пустили чертей. Черти ведь не бывают бывшими» ©.
Или это: «Рабов нынче не возят на кораблях по морю, это накладно — рабствуют, где родились» ©.
Ну, или вот эта: «Тайное мировое правительство опасно прежде всего тем, что может очень долго скрывать, какие в нем собрались мудаки» ©.
Ну, отлично же.

[ляксандр]

История моих отношений к Европе:

1) радость, что меня, ничтожного, знают такие великие люди;

2) радость, что они меня ценят наравне со своими;

3) что ценят выше своих;

4) начинаешь понимать, кто те, которые ценят;

5) что они едва ли понимают;

6) что они не понимают;

7) что те, оценкой которых я дорожил, глупые и дикие.

© Лев Толстой

[ляксандр]

Я не считаю кино искусством. Искусство — это когда человек что–то делает один. Художник создает искусство, писатель создает искусство, но когда ты зависишь от пятидесяти человек — какое это к черту искусство?

Данелия — хороший режиссер, он никогда не скатывается в гайдаевскую комедию. Я не люблю такое кино, когда все кричат и бегают.

Я всегда хотел экранизировать "Камеру обскуру" Набокова. Но, думаю, не смог бы, как он, уехать и писать на чужом языке. Хотя в молодости у меня даже было такое желание. А потом устроился на работу, и все само собой забылось.

У каждого режиссера есть только один хороший фильм. Мне "Про уродов и людей" нравится.

Я люблю старые трамваи. В этом нет никакой метафоры современности, никакой булгаковщины. Красивые они, вот и все.

Никогда не выяснял своих отношений с Богом. Мне, в отличие от Терри Гиллиама, и так все понятно.

Я не знаю, хороший я человек или плохой. Не мне судить. Умру — узнаю.
/Алексей Балабанов/

[ляксандр]

У нас народ живет вообще неплохо. За закладками на такси ездят! Вообще хорошо. А что мы тут плачемся–то.
/Александр Колесников, депутат Городской думы Екатеринбурга/

[ляксандр]

В 2 года успех — это не писать в штаны.
В 3 года успех — это иметь полный рот зубов.
В 12 лет успех — это быть окруженным друзьями.
В 18 лет успех — это водить машину.
В 20 лет успех — это хорошо заниматься сексом.
В 35 лет успех — это зарабатывать много денег.
В 60 лет успех — это хорошо заниматься сексом.
В 70 лет успех — это водить машину.
В 75 лет успех — это быть окруженным друзьями.
В 80 лет успех — это иметь полный рот зубов.
В 85 лет успех — это не писать в штаны.

[ляксандр]

Сидел у меня Веселов, бывший летчик. Темпераментно рассказывал об авиации. В частности, он говорил:
— Самолеты преодолевают верхнюю облачность... Ласточки попадают в сопла... Самолеты падают... Гибнут люди... Ласточки попадают в сопла... Глохнут моторы... Самолеты разбиваются... Гибнут люди...
А напротив сидел поэт Евгений Рейн.
— Самолеты разбиваются, — продолжал Веселов, — гибнут люди...
— А ласточки что — выживают?! — обиженно крикнул Рейн.

[ляксандр]

Послания Ивана IV европейским монархам – уникальный памятник литературы, позволяющий нам проникнуться характером и образом мыслей царя. В них Грозный, пренебрегая всякими условностями языка, смело обличает и поучает своих оппонентов, прибегая к многообразию интонаций – от легкой иронии до ничем не прикрытого сарказма.

Послание шведскому королю Густаву I (1496–1560)

Основные темы посланий Ивана Грозного монархам Швеции – полемика вокруг спорных территорий и сомнительности происхождения династии шведских королей.

Так в письме королю Швеции Густаву I (его подлинник хранится в шведском архиве) Грозный в довольно уничижительной форме заявляет: «Ты, мужичий род, а не государский. Когда же новгородские наместники великого государя — царя русского пошлют своего посла к королю Густаву, то Густав, король шведский и готский должен будет перед этим послом целовать крест. Тому быти невозможно, что тебе мимо наместников с нами ссылатися».

Тем самым Иван Грозный дает понять, что статус Густава I позволяет ему общаться с русским царем не иначе, как только через посредников. А как еще Иван Васильевич мог относиться к правителю страны, которая еще недавно была частью Датского королевства?

Послание шведскому королю Юхану III (1537–1592)

Письма сыну Густава I Юхану III относятся к разгару Ливонской войны (1558–1583), и естественно основной тон в них задает критика необоснованных, с точки зрения Москвы, шведских притязаний на исконно русскую вотчину. Иван Грозный рассчитывал, что Швеция осознала глупость своего поведения, однако воинственный настрой соседа убедил царя в обратном.

«Не надеешься ли ты, что Шведская земля может по–прежнему плутовать, как делал твой отец Густав, нападавший вопреки перемирию на Орешек? Как тогда досталось Шведской земле!», – написал Иван Васильевич 11 августа 1572 года. Грозный предупреждает Юхана, что если он не одумается, то этой зимой сам увидит, как Россия «просит мира» и ответ будет более страшный, чем в прошлый раз.
Во втором послании Ивана Грозного шведскому королю (от 6 января 1573 года) язык русского царя становится более «злым».

С первых строк он ставит выскочку на место: «Ты пишешь свое имя впереди нашего – это неприлично, ибо нам брат – цесарь Римский и другие великие государи, а тебе невозможно называться им братом, ибо Шведская земля честью ниже этих государств».

Русский монарх все пытается услышать от Юхана III подтверждения знатности его рода, хотя, судя по язвительным интонациям, сам не верит в благородство кровей правящей шведской династии Ваза: «Ты говоришь, что Шведская земля – вотчина отца твоего; так ты бы нас известил, чей сын отец твой Густав и как деда твоего звали, был ли твой дед на престоле и с какими государями он был в братстве и в дружбе, укажи нам всех их поименно и грамоты пришли, и мы тогда уразумеем».

Значительная часть письма посвящена несправедливому, по мнению Грозного, глумлению шведской стороны над знатными русскими посланниками, которых ограбили и оставили в одних сорочках. «А ведь это такие великие люди: отец того Ивана, Михаил Семенович Воронцов, был нашим наместником в нашей вотчине, в Великом Новгороде; а прежде никогда не бывало, чтобы от нас, государей, ходили послы в Шведскую землю: послы всегда ходили от новгородских наместников!».

В ответ на это «злое дело» Иван Грозный вопреки охранной грамоте распорядился «обесчестить и отправить в заключение» шведских послов. «Но ты этому не дивись, – пишет Грозный Юхану – нельзя же было не ответить на твой недостойный поступок с нашими послами, да и то мы еще не поквитались за наших послов: ведь наши послы – великие люди, а те – холопы».

А дальше московский царь разоблачает шведских правителей, называя их представителями «мужицкого рода»: «Пишешь ты нам, что отец твой – венчанный король, а мать твоя – также венчанная королева; но хоть отец твой и мать – венчанные, но предки–то их на престоле не бывали!».

Заканчивает Иван Васильевич свое письмо уже совсем дерзко: «А если ты, взяв собачий рот, захочешь лаять для забавы — так то твой холопский обычай: тебе это честь, а нам, великим государям, и сноситься с тобой — бесчестие, если хочешь перелаиваться, так ты найди себе такого же холопа, какой ты сам холоп, да с ним и перелаивайся. Отныне, сколько ты не напишешь лая, мы тебе никакого ответа давать не будем».

Послание английской королеве Елизавете I (1533–1603)

Переписка с Елизаветой I самая обширная в эпистолярном наследии Ивана Грозного. Известны 11 посланий русского царя королеве Англии. Несмотря на то, что Елизавета была единственная женщина, с которой Иван Васильевич состоял в переписке, он и в отношении к ней допускал язвительный тон высказываний.

В самом известном письме от 24 августа 1570 года Иван Грозный жалуется Елизавете на то, что английские купцы в России, наделенные привилегией вести беспошлинную торговлю, начали чинить беззакония, продавая товары по «столь дорогой цене, какой они не стоят». Грамоты же, которыми обеспечивала Елизавета своих купцов, по словам Грозного, «не соответствуют обычаю, принятому у государей, – таким грамотам ни в каких государствах не верят». «У каждого государя в государстве должна быть единая печать», – учит королеву московский царь.

Иван Грозный выражает наигранное недоумение, принижая достоинство королевы: «Мы думали, что ты в своем государстве государыня и сама владеешь и заботишься о своей государевой чести и выгодах для государства, — поэтому мы и затеяли с тобой эти переговоры».

Вероятно, на характер царского послания повилял отказ Елизаветы на предложение Ивана Грозного о браке, а также обещание королевы предоставить русскому царю убежище лишь при условии, что он сам себя будет содержать.

Грозный не касается щекотливого вопроса о женитьбе, но упрекает Елизавету в том, что она совершенно не управляет страной, вместо нее «другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести, и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли».

«Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая простая девица… Все идет мимо тебя», – издевается над Елизаветой Грозный. Царь намекает, что если королева не прислушается к его советам, то он посмотрит, как ее купцы будут торговать. «А Московское государство пока и без английских товаров не скудно было», – заключает русский монарх.

[ляксандр]

https://krebsonsecurity.com/2025/03/alleged...ested-in-india/

[ляксандр]

Следует помнить, что нет никаких реальных оснований ожидать чего угодно, в частности, от человечества. "Добро" и "зло" — это сугубо локальные понятия (или их отсутствие) и никак не космические истины или законы. Мы называем нечто "добром", потому что оно несет в себе какие–либо мелкие сугубо человеческие условия, которые нам чем–то приятны.

В то же время разумно и просто предположить, что все человечество — это вредный паразит и должно быть уничтожено на благо планеты или Вселенной. Во всей этой трагедии слепой механистической природы нет никаких абсолютных истин — ничто не может быть признано заведомо "хорошим" или "плохим", кроме как с абсурдной ограниченной точки зрения. Единственной космической реальностью является бессмысленная, неуклонная, роковая, безнравственная и неисчислимая неизбежность.

Для нас же, как для человеческих существ, единственная ощутимая шкала ценностей основывается на уменьшении страданий своего существования.

© Лавкрафт

[ляксандр]

Закрытие падонкиады (исполняется жалостливо)
Читай Корзина хуятора « предыдущий креатив следующий креатив » случайный креатив
На страницах становится тише,
Сердце сжалось суровым комком,
Мы читаем слова на афише:
«Закрывается сайт Удафком…»

Всё проходит, а как же иначе?
Прав был старый мудак Соломон…
По пизде все кревасы и срачи,
И уютных корзин литсолон.

Расстаются друзья,
Остаётся в сердце нежность...
Вот и крайний поворот –
До свиданья, ебитесь в рот!

Сколько было всего на страницах –
Спортколонка, геста, политсра…
И пылает огонь в ягодицах,
Словно сел в середину костра.

Пожелаем друг другу успеха,
И добра, и любви без конца...
Разнесёт интернетное эхо
Пыль от сайта, уже мертвеца.

Расстаются друзья,
Остаётся в сердце нежность...
Вот и крайний поворот –
До свиданья, ебитесь в рот!

Не пойдём больше мы к военторгу,
И онлайн не напорем хуйни…
Напоследок я крикну Профоргу:
«Почини, сука, сайт! Почини!»

Не грусти, улыбнись на прощанье,
Вспоминай эти дни, вспоминай.
Пусть падонков весёлое ржанье
Станет символом эры…
Гудбай!

Расстаются друзья,
Остаётся в сердце нежность...
Вот и крайний поворот –
До свиданья, ебитесь в рот!
— Ъышщчь , 16.03.2025

https://udaff.com/read/korzina/143837.html

[ляксандр]

Я — радиожурналист. Точнее — анкермен, ведущий. Мы вещаем на Россию. Радиостанция "Третья волна". Программа "События и люди". Наша контора расположена в центре Манхэттена.

В России ускорение и перестройка. Там печатают Набокова и Ходасевича. Там открывают частные кафе. Там выступает рок–группа "Динозавры". Однако нас продолжают глушить. В том числе и мой не очень звонкий баритон. Говорят, на это расходуются большие деньги. У меня есть идея — глушить нас с помощью все тех же "Динозавров". Как говорится, волки сыты и овцы целы.

Наша тема — Россия и ее будущее. С прошлым все ясно. С настоящим — тем более: живем в эпоху динозавров. А вот насчет будущего есть разные мнения. Многие даже считают, что будущее наше, как у раков, — позади.

Радио "Третья волна" помещается на углу Сорок девятой и Лексингтон. Мы занимаем целый этаж гигантского небоскреба "Корвет". Под нами — холл, кафе, табачный магазин, фотолаборатория. Здесь всегда прогуливаются двое охранников, белый и черный. С белым я здороваюсь как равный, а перед черным немного заискиваю. Видно, я демократ.

На радио я сотрудничаю уже десять лет. В первые же дни начальник Барри Тарасевич объяснил мне:
— Я не говорю вам — что писать. Я только скажу вам — чего мы писать категорически не должны. Мы не должны писать, что религиозное возрождение с каждым годом ширится. Что социалистическая экономика переживает острый кризис. И так далее. Все это мы писали сорок лет. За это время у нас сменилось четырнадцать главных редакторов. А социалистическая экономика все еще жива.
— Но она действительно переживает кризис.
— Значит, кризис — явление стабильное. Упадок вообще стабильнее прогресса.
— Учту.

Барри Тарасевич продолжал:
— Не пишите, что Москва исступленно бряцает оружием. Что кремлевские геронтократы держат склеротический палец…

Я перебил его:
— На спусковом крючке войны?
— Откуда вы знаете?
— Я десять лет писал это в советских газетах.
— О кремлевских геронтократах?
— Нет, о ястребах из Пентагона.

Радио "Третья волна" — это четырнадцать кабинетов, два общих зала, пять студий, библиотека и лаборатория. Плюс коридор, отдел доставки, техническая мастерская и хранилище радиоаппаратуры. Кабинеты предназначены для штатных сотрудников. Общие залы, разделенные перегородками, для внештатных. Здесь же работают секретари и машинистки. В особых нишах — телетайп, селектор и копировальное устройство.

Есть специальная комната для вахтера. В Союзе о нашей радиостанции пишут брошюры и книги. Десяток таких изданий есть в редакционной библиотеке: "Паутина лжи", "Технология ненависти", "Мастера дезинформации", "Под сенью ФБР", "Там, за железной дверью". И так далее.

Кстати, дверь у нас стеклянная. Выходит на лестничную площадку. У двери сидит мисс Филлипс и вяжет. В брошюрах нашу радиостанцию именуют зловещим тайным учреждением. Чем–то вроде неприступной крепости. Расположены мы якобы в подземном бункере. Охраняемся чуть ли не баллистическими ракетами. В действительности нас охраняет мисс Филлипс. Если появляется незнакомый человек, мисс Филлипс спрашивает:
— Чем я могу вам помочь?

Сюда можно приводить друзей и родственников. Можно приходить с детьми. Можно назначать тут деловые и любовные свидания. Уверен, что сюда нетрудно пронести бомбу, мину или ящик динамита. Документов здесь не спрашивают. Не знаю, есть ли какие–то документы у штатных сотрудников. У меня есть только ключ от редакционной уборной.

На радио около пятидесяти штатных сотрудников. Среди них имеются дворяне, евреи, бывшие власовцы. Есть шестеро невозвращенцев — моряков и туристов. Есть американцы русского и местного происхождения. Есть интеллигентный негр Руди, специалист по творчеству Ахматовой. Попадаются на радио довольно замечательные личности. Есть внучатый племянник Керенского с неожиданной фамилией Бухман. Есть отдаленный потомок государя императора — Владимир Константинович Татищев.

Как–то у нас была пьянка в честь дочери Сталина. Сидел я как раз между Татищевым и Бухманом. Строго напротив Аллилуевой. Справа, думаю, родственник Керенского. Слева — потомок императора. Напротив — дочка Сталина. А между ними — я. Представитель народа. Того самого, который они не поделили.

Иногда меня посещают такие фантазии. Закончилась война. Америка капитулировала. Русские пришли в Нью–Йорк. Открыли здесь свою комендатуру. Пришлось им, наконец, решать, что делать с эмигрантами. С учеными, писателями, журналистами, которые занимались антисоветской деятельностью.

Вызвал нас комендант и говорит:
— Вы, наверное, ожидаете смертной казни? И вы ее действительно заслуживаете. Лично я собственными руками шлепнул бы вас у первого забора. Но это слишком дорогое удовольствие. Не могу я себе этого позволить! Кого я посажу на ваше место? Где я возьму других таких отчаянных прохвостов? Воспитывать их заново — мы не располагаем такими средствами. Это потребует слишком много времени и денег… Поэтому слушайте! Смирно, мать вашу за ногу! Ты, Куроедов, был советским философом. Затем стал антисоветским философом. Теперь опять будешь советским философом. Понял?
— Слушаюсь! — отвечает Куроедов.
— Ты, Левин, был советским писателем. Затем стал антисоветским писателем. Теперь опять будешь советским писателем. Ясно?
— Слушаюсь! — отвечает Левин.
— Ты, Далматов, был советским журналистом. Затем стал антисоветским журналистом. Теперь опять будешь советским журналистом. Не возражаешь?
— Слушаюсь! — отвечает Далматов.
— А сейчас, — говорит, — вон отсюда! И помните, что завтра на работу!
/Сергей Довлатов, "Филиал"/

[ляксандр]

[ляксандр]

«Каждому поколению предстоит увидеть, как рушится мир. Тот мир, что всегда был твёрд, стабилен, крепок и интересен. Смена времён, технический прогресс, новые тенденции в моде ощутимо забирают что-то хорошее из нашей жизни и не всегда возвращают лучшее. Но это понятно лишь тем, кто помнит и ценит прошлое. И тогда цепляющийся за детство рассудок сам подталкивает меня к принятию верных или неверных решений, и помогает увидеть цель через призму иронии и собственного сумасбродства».

(из дневника ветерана)

[ляксандр]

Некроманты — наиболее страшные и злые черные маги. В многих легендах говорится, что они занимаются преимущественно магией, связанной с воскрешением мертвых и приручением умерших потусторонних существ. По некоторым историям некроманты сами являются умершими и вновь ожившими потому, что их души не принял ад.

«Некромант» – это не классификация мага, не звание и не стиль жизни, это способ видения мира, образ мыслей, это Сущность. Можно жить священником не являясь им в душе, но быть некромантом, не являясь им – нельзя. Некромант стоит на грани между живым и мертвым и потому обладает некоторой властью над тем и другим. Это роднит некроманта с личом. Он же вампир, но пьет не кровь живых, а их жизненную силу и частично передает ее мертвым, т.е. поднимает мертвецов. Некромант же может иметь способности оборотня и он же охотник, охотник за энергией людей и нелюдей.

Имея огромные силы, некромант не может, и не будет стремиться к власти над другими. Не может в силу определенных причин, а не будет, потому что ему не нужна власть – некромант не видит в ней своей, известной лишь ему одному, цели. К тому же за власть и так борется слишком много существ.

В отличие от вампиров и оборотней некроманты очень редко встречаются. Нельзя стать некромантом, как можно стать магом или оборотнем, можно лишь познать маленькую часть их знаний. Некромантом можно лишь родиться, а вернее появится в этом мире в виде ребенка, временно утратившего память о предыдущем. Огромная и страшная, силой своего мертвого знания, «колдовская книга некромантов» с рождения внутри каждого из них и нужно лишь правильно уметь открывать ее. Многие более сильные существа стараются не связываться с некромантами. Бессмысленно – стараться убить магией того, кто сделал смыслом своего существования скольжение над бездной небытия, на тонком тросе своего некромантского искусства! Уничтожив даже не очень могущественного некроманта, враг может не перенести или перенести очень тяжело энергетический взрыв «Книги некроманта», который выразится в виде страшного проклятья «Повелителей мертвых». Поэтому большинство существ, намеренно или подсознательно, пытаются избежать встречи с некромантами. Магия некромантов, как правило, связана со смертью, но она отнюдь не всегда несет за собой смерть. Направленная магия с помощью своего хозяина по–другому может принести свет и исцеление, но может взять и слишком большую плату за это.

[ляксандр]

10 причин, почему электросамокат — идеальное оружие будущего (по сравнению с устаревшим M2 Bradley)


1. Невероятная скрытность
Подкрасться к врагу на Bradley — это как вломиться в тихий час с оркестром. А на электросамокате? Бесшумно, как ниндзя после трёх энергетиков.

2. Экономия на топливе
Bradley сжигает топливо, как олигарх на яхте. Самокат? Зарядил от Powerbank — и вперёд, на подвиги!

3. Не нужен экипаж из трёх человек
Bradley требует механика–водителя, наводчика и командира. На самокате достаточно одного отчаянного дурака.

4. Лёгкость эвакуации
Подбили Bradley? Экипаж теперь пехота. Подбили самокат? Поднял его на плечи — и бежишь, как спортсмен–многоборец.

5. Нет проблем с парковкой
Bradley не влезет во двор хрущёвки, а самокат — запросто. Да хоть в лифте перевози, если батарея не взорвётся.

6. Не требует разрешения на въезд
Тащить Bradley через КПП — это квест с допросом и проверкой документов. А самокат? Сказал «Я курьер» — и проехал.

7. Не привлекает внимание артиллерии
Увидев Bradley, враг вызывает авиаудар. Увидев самокат — просто орёт: *«Чувак, ты серьёзно?»*

8. Возможность внезапной атаки
Представь: из тумана выезжает боец на Xiaomi, стреляет из гранатомёта и скрывается в переулке. Легенда.

9. Экологичность
Bradley загрязняет атмосферу, а самокат — только нервы врага. Забота о природе!

10. Гарантированное место в мемах
Даже если погибнешь, твой подвиг на электросамокате обессмертят в TikTok. А Bradley? Максимум — сухой некролог.

[ляксандр]

Если рассматривать достаточно большой массив чисел (реальных — например, длинна рек, площади стран, население стран, или случайных — RND), то окажется, что распределение цифр в первом разряде будет не равномерным, как вы могли бы подумать. Цифра 1 будет встречается в 30% случаях, а 2 и 3 — в 20% случаях. Суммарно же цифры 1, 2 и 3 будут встречаться в 50% случаях, на остальные 50% приходятся остальные цифры — 0, 4, 5, 6, 7, 8, 9.

https://www.youtube.com/watch?v=UywMKePNqF0&t=43s

[ляксандр]

Лучший текст про женскую психологию - эпос «Нисхождение богини Инанны в подземный мир».

Краткое содержание.
Богиня любви покидает внезапно все свои храмы. Все бросает без объяснения. В порыве вся! Внезапная!

Приходит к входу в подземное царство. У шумеров подземное царство называлось тогда Великий город. Там жутко было. Шумеры отличаются от нас своим четким пониманием: во всей грязи Месопотамии, под ударами палок и риском загреметь в рабы, с пятьюстами видами ядовитых змей, клопами, поносом и голодом, на земляном полу, с черепами предков во дворе - они живут лучшие годы. Под землей будет все гораздо хуже! Хотя куда? Но гораздо!

Вход в мир мертвых у шумеров был где-угодно. В колодцах обычно.

Семь ворот в мир мертвых. Богиня нарядная пришла. У неё семь магических ювелирных украшений по всему телу. Повязка под грудь носила название «приди, мужчина, приди», например. Хорошее название.
Богиню не пускают. Тогда она угрожает: всех двери разобью, открывайте немедленно, иначе я такое устрою, выломаю косяки, выпущу мертвых и мертвых станет больше!
Шумеры считали, что мертвых и живых поровну должно быть, иначе равновесие нарушится.
Пускают решительную богиню.

На каждом входе у богини отбирают ее украшения. То есть силу. Даже двойной шнур с талии сняли. У шумеров все носили эти шнурки. Наличие шнурка говорит, что ты одет. Нет шнурка - голый. Есть шнурок - добро пожаловать.

Голая богиня любви пришла к царице подземного ужаса. К родной сестре. Сестра гостеприимно спрашивает: а зачем? зачем пришла?!

У богини красоты ответа на это нет. Пришла и пришла. Сестра-смерть спрашивает у сестры-любви: ты больная что ли? что ты тут исполняешь?
А богиня-любовь на то и любовь, чтобы никто не ждал логики.
Тут царица ада смотрит на сестру «взглядом смерти» и любовь превращается в труп. Труп подвешивают на крюк.

Этот эпос учили в школах наизусть и мальчики, и девочки. У шумеров было совместное обучение.

Боги смотрят вокруг: ничего не радует, где любовь? Выясняется, что на крюке. Бог мудрости из грязи под ногтями делает двух волшебных помощников и те вызволяют Инанну.
Инанна бродит по городам. Ищет.
Ведь надо вместо себя кого-то отправить в подземный мир. А никого подходящего нет. Все хорошие.
Прошла домой. А там муж!
Бог молодости и весны! Пьяный и веселый! Назвал себе арфисток и гуляет!

Хватайте его! - кричит отважная любовь- убивайте и тащите к себе! Вот он! Давите!

Бог через стену убежал, его ловят, а он то зайцем, то рыбой, то шакалом каким бежит и не хочет помирать.
Типичный мужчина, во всём прекрасен!

Любовь на ним! В землю полезай! Во имя любви! Тварь такая!

Чудом выкрутился бог весны Думузи. Сестра его помогла ( богиня дорогого алкоголя). Из винограда. Она к любви не очень хорошо относилась.
Не получалось ни у кого любовь и алкоголь заставить дружить.
Полгода бог весны под землей, полгода - сестрица его. Набирает силу виноградной лозы.
А любовь посмотрела вокруг лучисто. На шумеров, на болота, на каналы, которые роют дети. И улыбнулась. Хороше же всё! Просто к сестре съездила, что такого?! Девочки! Что такого?!

Это миф про весну, половодье и тайну нереста рыбин. И про секреты женского поведения. Что, в принципе, одно и тоже.

[ляксандр]

Воцирковление

Глянь, в чумнóм балагане реальности полдник. Опять без кефира.

Оркестранты играют «Калинку» в минорной тональности.

Дрессировщик и клоун со смехом пинают факира —

потому что прохвост, да ещё и скатился в стендап и банальности.



Солнце, бронзой античной сверкая, гремит в поднебесье.

Мишка дует в жиклёр мотоцикла, мечтая о липовом мёде.

У зверинце весенний концерт — бесоёбие, мяв, ебобесие.

А опоссум Игнатий висит на хвосте. Самый мелкий, последний в помёте.



Эх, растяжки шатра на пределе, вот-вот оборвутся.

Это, может быть, брак. Может, съедены ветром, дождями, но вряд ли.

Клоун курит траву под зе Ху и под Хендрикса: форменный Вудсток!

А в корóбке из фетра лежат чьи-то планы и мысли. Бескровны, одрябли.



Как подковы, ломает идеи силач, кандидат философских

лже-наук. Раскачался, мозги вынося поебенью.

Подтанцовка читает архив крипто-бредней галковских.

Шанкр реальности множится, пухнет, зерни΄тся шагренью.



Дети возле афиши с сомненьем: — Есть клоун, но нет пидарасов.

— Сможет их заменить говорящая лошадь и жопа гимнастки?

— А с билетами всем выдают леденцы запрещённых окрасов!

— Запретите уж сразу дрочить — ну, для, блин, настоящей острастки.



Если б смог абсолют этот сделать я чуточку сюрным,

не висел на хвосте б, а катался б на Бентли Бентайга.

И платил, чтоб сыграла на кожаной флейте ноктюрны

мне гимнастка с прелестною жопой, бо-о-ольшая зазнайка.



Вёл беседы не в чатах тележеньки — только в реале.

Был бы старшим в помёте. Счастливчиком как будьте-нате.

С восклицательным знаком я жил бы — как в факториале, —

это ль, блядь, не мечта для зверька с погонялом Игнатий?



Езуитская суть протыкает меня, словно пятку ахейца.

Притвориться издохшим? Не выйдет. Проверено, знаю.

Воцеркóвлен шутя. Воциркóвлен по самые бейцы.

Вновь канун представления. Пятница. Снова страстная.



Вновь смеются макаки: Лойола, хорош абсолютить.

Ты всего лишь опоссум, а в сущности — крыса. Чумная.

Мы, смотри-ка, приматы, а это без малого люди,

но и мы реализм абсолютный как шишки пинаем.



Пусть летит он пичужками, брызгами, комьями грязи.

В пень его! Веселей угорать в хаотических вайбах.

Слышь, Игнатий, пиздуй-ка, как тайный свидетель, во Фрязин.

Или Фрязино. Станешь чудить на поминках и свадьбах.



Я и так-то свидетель. На свадьбе у сюра и дичи.

Чёрно-белые фотки со мной и смешат, и пугают.

Похуй, пляшем! У нас в шапито больше не до приличий —

арлекины в себе здравый смысл, будто ведьму, сжигают.



Похуй знаки, ведь вход — каждый раз — без пароля.

Похуй даты, ведь год — каждый раз — високосный.

Из СИЗО абсолюта мы ж сорвёмся когда-то на волю?



В цирке ужин.

Чумной, но, как водится, постный.

[ляксандр]

Художник – человек, создающий прекрасное. Цель искусства состоит в том, чтобы показать себя и спрятать художника. Критик – человек, который может по-новому отразить свои впечатления от прекрасного. Высшей и в то же время самой бездарной формой критики является автобиография. Люди, которые находят отвратительные черты в прекрасном, испорчены. У них самих не осталось ничего прекрасного. И это ошибка.

Те, кто видит в прекрасном только прекрасное, – избранные. Для них еще остается надежда. Они одни из немногих, для кого прекрасные вещи означают красоту.

Нет моральных или аморальных книг. Есть хорошо написанные книги, а есть плохо написанные книги. Вот и все.

В девятнадцатом столетии людям не нравится реализм: он делает их злыми, как Калибан, когда тот в зеркале видит свое лицо.

Нравственная жизнь человека – это часть работы художника, однако мораль искусства заключается в совершенном использовании несовершенных средств. Художник не стремится ничего доказывать. Даже то, что истинно может быть доказано. У художника не может быть этических пристрастий. Они приводят к недопустимой манерности стиля. Художник не воспринимает вещи болезненно. Он способен выразить все что угодно. Мысль и слово для художника – рабочий материал. Порок и добродетель для художника – рабочий материал. С точки зрения формы музыка становится прототипом всех искусств. С точки зрения чувств им становится актерская игра. Любое искусство одновременно лежит на поверхности и таит в себе символ. Те, кто пытаются углубиться в него, рискуют. Те, кто раскрывают символ, рискуют не менее. На самом деле искусство отражает зрителя, а не жизнь. Если произведение искусства вызывает разные мнения, это значит, что это произведение новое, сложное и нужное. Если критики расходятся во мнениях, то художник остался верен самому себе. Мы терпим человека, который сделал что-то полезное, пока он не начинает этим увлекаться. Единственным оправданием создания бесполезной вещи может стать страстная любовь к своему творению.

[ляксандр]

Цапли-садисты кололи гусеницу шприцем,
срывали усики-заусенцы плоскогубцами;
лягушка глазела на экзекуцию мокрыми блюдцами,
и в тёмный лес отступали муравьи-пехотинцы.

Мёртвая бабочка летала вокруг да около,
шелестя беспомощно рваными пёрышками.
Гусеница внизу голосила громко — громче колокола,
даже не подозревая, что всё это понарошку.