Опции

[Стас]

15 февраля отмечается очередная годовщина вывода советских войск из Афганистана. В этот день 22 года назад последний командующий Ограниченным воинским контингентом генерал-лейтенант Борис Громов, перейдя пограничную реку Амударья, заявил журналистам:

"За моей спиной не осталось ни одного советского солдата."
К сожалению, это утверждение было преждевременным, поскольку в Афганистане оставались как советские военнослужащие, попавшие в плен к моджахедам, так и останки сотен погибших и не вывезенных с чужбины наших бойцов. По официальным данным, во время войны в Афганистане общие потери 40-й армии, службу в которой за десятилетие боев прошли около 600 тысяч солдат и офицеров, составили 70 тысяч человек ранеными, убитыми и попавшими в плен. После вывода войск около 300 человек числились в плену и пропавшими без вести.

Выдержка из аналитической записки разведслужбы 40-й армии, с которой лишь недавно был снят гриф секретности:

26 апреля 1985 года в 21.00 во время вечернего намаза группа советских военнопленных тюрьмы Бадабер (на территории Пакистана - С.Т.) сняла шестерых часовых у артиллерийских складов и, взломав замки в арсенале, вооружилась, подтащила боеприпасы к спаренной зенитной установке и пулемету ДШК, установленным на крыше. В боевую готовность был приведен миномет и гранатометы РПГ. Советские воины заняли ключевые точки крепости: несколько угловых башен и здание арсенала. По тревоге был поднят весь личный состав базы около 3000 человек во главе с инструкторами из США, Пакистана и Египта. Они попытались штурмом вернуть контроль над крепостью, но были встречены шквальным огнем и, понеся большие потери, вынуждены были отступить. В 23.00 лидер Исламского общества Афганистана Бурхануддин Раббани поднял полк моджахедов Халид-ибн-Валида, окружил крепость и приказал мятежникам сдаться, однако получил ответное требование вызвать представителей посольств СССР, ДРА, Красного креста и ООН. Начался второй штурм...
Читать полностью.

[Стас]

6 июня 1944, когда высадкой в Нормандии открылся Второй фронт, сержант Джозеф Байерли десантировался из своего самолета под ураганным огнем противника. Прыгая из люка, он увидел, как взорвался битком набитый однополчанами транспортник всего лишь в паре сотен метров поодаль — немецкая зенитка поразила цель.
Приземление вышло не очень удачным: он сильно ударился о крышу церкви деревушки Сен-Ком-дю-Мон. Хуже того — потеряв связь с другими десантниками, остался один. Однако 20-летний сержант знаменитой 101-й дивизии ВДВ США, пулеметчик, радист и подрывник, обладал не только крепким телом, но и несгибаемым духом.
Еще до высадки в Нормандии командование дважды откомандировывало Байерли выполнять задания совместно с французскими партизанами на оккупированной нацистами территории. Видно, хорошо выполнял — сержантские лычки даром не давали.
Но, «нас так готовили, чтобы и по одиночке выполнять боевые задачи»,— говорил Байерли. Вот Байерли и выполнял. Взорвал электрическую подстанцию. Затем еще несколько объектов. А затем попал в плен.
Затем были семь немецких лагерей и тюрем и два неудачных побега. Бежав, логично стремился на восток, куда было ближе и откуда шли русские союзники. В начале января 1945 года Байерли и два его товарища бежали из лагеря Альт-Древице в Польше в третий раз. Уйти от пуль охраны удалось лишь ему одному. Недели две днем прятался где мог, а по ночам упорно шел на звуки нарастающей с востока канонады.

Наконец, русские союзники вышли на него сами — урча моторами, танки приближались к сараю, где он отсиживался от немецких патрулей. Байерли шагнул навстречу советским солдатам, подняв руки, в одной из которых держал свою последнюю промокшую пачку «Лаки Страйкз», американских солдатских сигарет, единственного, кроме обносок формы десантника, сохранившегося доказательства его американской идентичности. Общаясь с русскими пленными в Альт-Древице, он научился нескольким фразам. Выходя сейчас навстречу русским, он закричал: «Я — американский товарищ! Я — американский товарищ!»
Попотчевав «американского товарища» водкой и солдатской кашей, ему сказали, что эвакуируют его в тыл, откуда Байерли с другими освобожденными из немецкого плена американцами отправят в Одессу — и домой в Штаты. Выслушав перевод, Байерли поставил стакан на стол. «Я — не освобожденный из плена. Я — бежавший из плена. Я бежал, чтобы выйти к вам и бить с вами гитлеровцев. Мы союзники, да? Значит, должны вместе воевать».
В батальоне стояли на вооружении полученные по ленд-лизу американские танки «шерман». Приведя в порядок установленные на них рации и обеспечив связь, Джозеф окончательно сломал ледок недоверия. Когда же оказалось, что он отличный диверсант-подрывник и пулеметчик, его принадлежность к советскому батальону стала восприниматься как самой собой разумеющаяся. Джо воевал, как все. Был одним из своих. В таковом качестве и въехал на своем «шермане» с советским автоматом ППШ в руках в лагерь Альт-Древиц освобождать товарищей по плену.

В начале февраля он получил тяжелое ранение, и был отправлен в советский госпиталь в польском городе Ладсберге. Узнав об американском десантнике, воюющем в Красной армии, в госпиталь приехал маршал Георгий Жуков..
«Я пытался встать — ведь маршал! Но кто-то сказал: „Лежите, лежите, Вы же ранены“. Я очень стеснялся: мне, сержанту, и в нашей армии с генералами говорить не доводилось, а здесь — сам Жуков! Но маршал был очень приветлив. Спросил, кто я, откуда, есть ли семья, а потом сказал, что, как только поправлюсь, мне помогут вернуться домой. Жуков спросил, не нужно ли мне чего. И я попросил бумагу, которая помогла бы мне добраться до американского посольства. Мне эту бумагу принесли. До сих пор не знаю, что там было написано, но действие она производила магическое. Вот представьте себе, иду я по разрушенной Польше в оборванной униформе американского десантника, зная по-русски только: „Я — американский товарищ“, „Я тебя льюблю“ и еще, конечно, „Давай выпьем!“, а тут — заградотряд. Меня цап — я им — письмо. Они тут же под козырек, и если попутка попадалась, тут же подсаживали, или место в поезде сразу находилось. Так до Москвы и добрался. Последний раз застава НКВД остановила прямо перед Москвой. Офицер говорил по-английски, он прямо в американское посольство меня и доставил. Жаль только, тот офицер письмо Жукова отобрал. Сказал, мне оно больше не понадобится. Очень жаль».


Джозеф Байерли скончался 12 декабря 2004 года в городе Токкоа, штат Джорджия. В апреле 2005 года он был похоронен с военными почестями на Арлингтонском военном кладбище.
http://1pobeda.ru/