Опции

[Ахтунг]

Бисмарк и русское «ничего»

Бисмарк носил на пальце кольцо с надписью «ничего». История этого кольца относится к 1862 году, когда Бисмарк жил в Петербурге в качестве прусского посланника. Раз зимой он получил приглашение на императорскую охоту верст за сто до столицы. Будучи страстным охотником, он выехал днем раньше, чтобы поохотиться в тех богатых дичью местах. Увлекся, заблудился, и, когда настала пора прибыть в назначенный для царской охоты пункт, очутился в незнакомой деревне, совсем потонувшей в снегу.

Зная немного по-русски, Бисмарк стал расспрашивать крестьян. Оказалось, до места назначенного верст двадцать...

Отыскался и крестьянин, взявшийся быстро довести. Подали простые розвальни, заложенные крохотными лошадками. Бисмарк усомнился:

— Довезешь ли? Мне скоро надо.
— Ничего! — спокойно ответил влезший на облучок мужик.
— У тебя крысы, а не лошади, — пробурчал Бисмарк
— Ничего!

Бисмарк уселся. Лошади тронулись и миновав околицу, понесли с такой скоростью, что дух захватывало. Въехали в лес; просека, пни, корневища на каждом шагу, сани то одним боком ударятся, то другим, но взлетают на ухабах. А мужик гонит во весь дух.

— Ведь ты меня вывалишь! — забеспокоился Бисмарк.
А мужик только усмехается:
— Ничего!.. — и как раз вывалил.

Бисмарк позже вспоминал:

«Я стукнулся об какой-то пень. Расцарапал лицо. Разозлился ужасно, схватил выпавший откуда-то толстый железный прут, и бросился с ним на мужика, искренне желая поколотить его. А он схватил своими корявыми ручищами пригоршню снега и лезет, чтобы обтереть мне лицо: «Ничего!!!»

Это изумительное русское «ничего» меня наконец обезоружило. Я покорился, влез в сани, и тем же бешеным карьером через четверть часа мужик доставил меня к месту. Я поблагодарил его, а железный прут спрятал на память и возвращении в Петербург заказал из него кольцо с надписью «НИЧЕГО»...

— Когда мне приходилось бороться с сомнениями, — рассказывал далее Бисмарк, — когда мысль и воля готовы были отступить перед риском и опасностью, я говорил по-русски «НИЧЕГО» и смело шел к цели. Меня не раз упрекали мои добрые немцы, будто я иногда БЫВАЮ СЛИШКОМ УСТУПЧИВ ПЕРЕД РОССИЕЙ и в своей «русской» политике не обнаруживаю той самоуверенности, решительности, какую привыкли видеть во мне в иных случаях.

На эти упреки я обыкновенно отвечаю: надо принять во внимание, что в Германии только я один в трудные минуты жизни имею привычку говорить «НИЧЕГО», а в РОССИИ ЖИВУТ СТО МИЛЛИОНОВ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЕ ТАКЖЕ ГОВОРЯТ «НИЧЕГО»!

[Ахтунг]

Со своим уставом: 5 самых заметных дореволюционных сект России

Несмотря на принятую в стране официальную религию — православие, — российская религиозная жизнь XVIII–XIX веков бурлила и порой давала самые неожиданные всходы

Словом «секта» сегодня называют религиозное движение, отколовшееся от основного. «Вокруг света» рассказывает о пяти самых легендарных русских сектах.

Русские дореволюционные секты — тема, овеянная легендами и мистическим ореолом. Отношение к подобным потаенным учениям и общинам всегда колебалось где-то между восторженным любопытством и суеверным ужасом.

Так, в «нетфликсовском» документальном сериале «Последние цари» Распутин попадает к хлыстам, откуда и набирается своего демонического знания, а православный исследователь сект начала XX века Тимофей Буткевич предостерегает своих читателей ровно теми же пропагандистскими сюжетами, что мы можем услышать и сейчас, мол, «старцы» приманивали детишек конфетами с ядовитой начинкой.

В последние десятилетия Российской империи неортодоксальные христианские толки, особенно мистические, будоражили российскую интеллигенцию, как «почвенническую», так и революционную. Крестьяне, собиравшиеся на тайные радения и служившие свои странные ритуалы под управлением харизматичных лидеров, привлекали столичных искателей истин — вплоть до Блока, Гиппиус и Мережковского. Всё это накладывалось на ожидание близкого конца света (ну или революции): большая часть сект была убеждена, что последние времена перед концом истории уже наступили.

В особом укладе жизни, в отношении к вере, семье и собственности виделся целый новый мир. Как писал Дмитрий Овсянико-Куликовский, «в этом царстве мистицизма, населенном призраками, чудеса на чудеса нагромоздились, там в мужиках сам Господь обитает». На государственном уровне же «еретики» подвергались дискриминации: православная вера была официальной, а многие из сект считались «особо вредными».

Вообще, многие серьезные религиоведы не любят слово «секта» — в русском языке оно носит откровенно ругательный характер и служит скорее для навешивания ярлыков, чем для исследовательской работы. Поэтому течения, отколовшиеся от «материнской» религии, лучше называть «новыми» или «нетрадиционными» религиозными движениями, ведь далеко не все из них носили «деструктивный», тоталитарный характер, с которым сейчас ассоциируется слово «секта».

Хлысты

Пожалуй, самое противоречивое и окутанное опасливо-восторженным флером религиозное движение. И вместе с тем самое эзотерическое, экстатическое и массовое, а также самое романтизированное: для интеллигенции начала ХХ века принадлежность к хлыстам, или христоверам, была знаком настоящей «народности». Хлыстов можно встретить в произведениях, например, Андрея Белого и Максима Горького.

Самая известная форма хлыстовских богослужений — радения, когда община рядится в белые рубахи, собирается в большой избе и начинает танцевать всё быстрее и быстрее, погружаясь в измененное состояние сознания. Пока, наконец, на местного Христа или Богородицу не снизойдет Дух. Тогда могут начаться пророчества в стихах (часто на несуществующих языках) и прочие чудеса, подходящие для какого-нибудь мистического сериала.

Одно из самых распространенных обвинений хлыстов — в распущенности и невероятных оргиях. Таких описаний встречается много, но большая их часть — все-таки или пропаганда, или литература. Хотя, конечно, хлыстовские лидеры, так сказать, пользующиеся своим служебным положением для удовлетворения страстей, в истории тоже встречались.

Скопцы

Если хлыстов некоторые исследователи считают раскольниками от староверов, наиболее радикальной и непримиримой частью старообрядческого сообщества, то скопцы — это раскольники от хлыстов.

На мирские вопросы, а именно вопросы телесного и плотского скопцы отвечали максимально просто: чтобы получить спасение, надо бесповоротно с этим телесным порвать, вытянуть себя из греха. Для этого надо «сесть на белого коня»: оскопиться.

У мужчин оскопление проходило в три стадии. Первая, как пишет исследователь скопчества Александр Панченко, сходилась к «отсечению яичек вместе с частью мошонки после предварительного стягивания мошонки, выше захваченных яичек, толстою ниткой, тесемкой или веревкой». Вторая — полное оскопление. Третья — удаление сосков и части грудных мышц. У женщин отрезались груди и — частично — наружные половые органы.

Скопцы верили, что подобным манипуляциям были подвергнуты все апостолы, а также царь Александр I.

По понятным причинам, скопчество было трудно передавать из поколения в поколение. Поэтому скопцы развернули мощную подпольную сеть по набору новых адептов. Что не могло повлечь за собой слухи и страхи: скопцами детей в XIX веке пугали так же, как «Белым братством» в девяностые — украдут!

Бегуны

Еще одно движение радикальных старообрядцев, как бы возрождающих идеи протопопа Аввакума и прочих мучеников-оппозиционеров времен Раскола. Если основная часть староверов в итоге как-то смогла сосуществовать с государством, то бегуны довели идею раскола до логического завершения. По их учению, государство и официальная церковь — порождения Антихриста, никаких связей с ними иметь нельзя.

Налоги, военная служба, переписи населения, документы, вообще любой государственный учет — инструменты Антихриста, и добрым христианам следует всячески избегать контакта с ними. Идеал бегунов — быть вечно скрывающимися странниками, не имеющими дома и приюта. Впрочем, пуститься в странствия можно было и в глубокой старости, а до этого прожить обычную, казалось бы, жизнь.

Бегунов было мало, но именно из-за их постоянных странствий они и стали заметными и «прославились» от европейской территории России до Сибири. Еще с этим движением связана легенда о Беловодье: дескать, на Земле уже есть таинственная благочестивая страна с молочными реками и кисельными берегами — куда, собственно, и надо бежать. Некоторые даже локализовали Беловодье на картах — по легендам, оно находится то ли где-то на Юге Урала, то ли на Алтае, то ли в Маньчжурии.

Штундисты

Штундисты, в отличие от хлыстов или, тем более, скопцов, были движением скорее рациональным, чем экстатическим. Крестьяне собирались в кружки, читали и трактовали Библию, при этом они отрицали и официальную церковь с ее обрядами, и «греховную» светскую жизнь с алкоголем и прочими ее атрибутами. Во многом появление русских штундистов связано с немецкими поселенцами, донесшими до отечественного крестьянства протестантские идеи.

Антиклерикальный и «кружковый» характер штундистов привлекал к ним интеллигенцию — как либеральную, так и вполне революционную, социалистическую. Первые видели в них проявление народного духа, вторые — самоорганизацию, коллективизм, умение выживать под гнетом преследований. Преследования были вполне реальными: штундистов ссылали, их лидеров сажали в тюрьмы, из семей забирали детей.

Видеть в штундистах революционеров было выгодно и властям, ведь в таком разрезе такие крестьяне становились не просто врагами церкви, но и врагами государства: «Лжеучение штунды идет и против установившегося строя русской жизни, и проповедует принципы и взгляды вредного социалистического характера».

В начале ХХ века штундисты влились в общий поток российского баптизма, который и стал самым массовым нетрадиционным учением на территории страны.

Молокане

Молокане, как и штундисты, — тоже движение, по многим признакам близкое протестантизму, построенное на «возвращении» к «истинному христианству».

Так, молокане не признают церковных иерархий, мощей и икон, не крестятся, не едят свинины, не пьют. Появилось движение во второй половине XVIII века на тамбовщине, в крестьянской среде, поэтому деятельность молокан часто связывали с выращиванием хлеба, чем они, опять-таки, близки к протестантским сельским общинам из хрестоматийных голливудских фильмов.

Интересно, но при Александре I молокане и близкие к ним духоборы даже получили некоторую государственную поддержку: почти четыре тысячи человек, принадлежавших к этим течениям, были переселены на плодородные южные земли. Однако уже при Николае I движение подверглось таким же гонениям, как и прочие неортодоксальные христианские толки, что послужило толчком для дальнейшей миграции, в результате чего крупные молоканские общины появились на Кавказе, в Турции, на Дальнем Востоке и даже в США, Новой Зеландии и Чили.

При этом общины быстро росли — к началу ХХ века в молоканской вере состояли, судя по всему, уже несколько сотен тысяч человек. А главное — в отличие от штундистов или хлыстов — последователи молоканства живы и сейчас: на постсоветском пространстве десятки тысяч молокан живут в Ставропольском и Краснодарском краях, а также на территории Украины.

Сообщение отредактировал Ахтунг - 21.11.2022, 8:45