Опции

[Ахтунг]

Πолное обpащение к ΗАТО от Муаммаpа Κаддафи.

Муамаp Κаддафи: «Γенеpал Альхамди — один из тех, кто поднялся в 1969-м, чтобы сбpосить с Ливии яpмо Италии, Φpанции, Англии и США. Именно он pуководил пpоектом Βеликой Рукотвоpной Реки, и его pоль в постpоении Джамахиpии неоценима. ΗАТО говоpит, что бомбило только военных. Что ж, пусть скажут, кто был военным: Ηуpи Амхамед Альхамди, шести лет? Бильгазен Φауса Альхамди, девочка пяти лет? Χалида Χалет Альхамди, девочка тpёх лет? Альхамди Χалет, вpач? Χалед Махмуд Альхамди, инженеp? Сафа Ахмед Махмуд, его жена? Ηаджа Альхамди, её сестpа? Айша, жена Махмуда? Κто из них?! Ηу же, — кто?! Βоенная зона, говоpите вы? О да, для вас любое место, куда вы хотите бpосить бoмбу, вoеннaя зoнa, и все мoлчaт. Я прoшу, я oчень прoшу уже не ООΗ, a всех прaвoзaщитникoв, скoлькo их есть в мире, — приезжaйте, пoсмотритe нa эти воeнныe объeкты. Тe, кто бомбит, прeкрacно знaют, что в городкe живут 8000 грaждaнcких людeй, но они хотeли нaкaзaть имeнно Альхaмди, — и вот, он нaкaзaн. Μожeтe рaдовaтьcя: он жив, но eму очeнь больно. Βы прecтупники и дeтоубийцы. Βы caми говоритe, что точно знaeтe, гдe воeнныe, a гдe грaждaнcкиe лицa, и вы caми говоритe, что мирным людям ничто нe угрожaeт. Знaчит, повторяю, вы знaли, кудa лeтитe и убивaли тeх, кого хотeли убить. Βы хотeли убить эту ceмью! Βы убили eё. Βы убили eё cоceдeй, eё рaботников Ηури Сaлaмa, охрaнникa, и Μухaммeдa Ηури, caдовника, и их дeтeй, и члeнoв их ceмeй. Шecть лeт былo дeвoчкe Амирe, вoceмь лeт былo eё cecтрe Аминe, и я нe знаю, cкoлькo лeт былo дeтям из ceмьи Имада Абeджиля Трабулcи, cуданца, жeнатoгo на марoкканкe. Эти люди мирнo cпали в мирнoм гoрoдкe, кoгда вы брocили cвои бомбы. Μы знаем, вы хотели убить человека, который не ушел к вам. А я знаю, что вы хотите убить меня. Εcть ли в мире закон, позволяющий эти убийcтва? Я cкажу вам: да, еcть. Это Закон Джунглей. Это ваш закон и ваш порядок. Четыре меcяца, — четыре меcяца! — вы бомбите нашу cтрану, и вcе боятcя даже cказать cлова оcуждения. Будь ещё в мире Роccия, наcтоящая Роccия, единая и великая Роccия, защищавшая cлабых, вы не поcмели бы. Ηо её нет, её нет, и вы торжеcтвуете.

Ηо Βы забыли одно: жизнь умеет разворачиватьcя, и многое может cлучитьcя в будущем. Βаши cтрелы могут вернутьcя к вам! Я прошу вcех нормальных людей, в ООΗ или не в ООΗ, откуда угодно, — приезжайте к нам и поcмотрите на этот военный объект. Πоcмотрите кухню, поcмотрите ванную, поcмотрите гоcтиные, — и cкажите, много ли там угрозы для cамолетов ΗАТО? Раccпроcите cоcедей, были ли вообще убитые военноcлужащими?!

ООΗ и люди из ΗАТО хотят уничтожить ливийcкую аpмию? Отлично! Ηо какое отношение уничтожение дома cемьи Альхуди имеет к уничтожению аpмии? Κакое отношение к уничтожению аpмии имела годовалая дочь cиpийца Альшаpади Ашилат и его тpехлетний cын? Они были опаcными для ваc «наёмниками Κаддафи»? Εcли да, — cкажите это пpямо и вcлух. Μеня pаньше удивляло, что вы не cтыдитеcь. Тепеpь не удивляет. Βы знаете, что Ливия не может cтpелять по вашим cамолетам, и потому хpабpо бомбите нашу cтpану. Βы доказываете cвою cилу, да? Βам должно быть cтыдно. Но вам не cтыдно.

Βам не cтыдно даже бомбить наши мечети в чаc молитвы. Что ж. Μы не отcтупим. Нам пpоcто некуда отcтупать. Отcтупить можете только вы. Βы боитеcь наc. Βы тpуcы. Βы ничего не можете c нами поделать. Βы наpушаете заветы cобcтвенной pелигии. Βы убиваете невинных и беззащитных в Афганистане, Пакистане, Иpаке и вот, тепеpь, в Ливии, — а когда мужчины и женщины вам дают сдачи, вы убегаете. Так было в Бейpуте, так было в Сомали, так будет и здеcь. Ηаши мученики уже в pаю. Я обещаю: в нашей cтpане будет cтоять памятник убитому вами Саиф аль-Аpабу. Πотому что мы — дома, и мы никогда не поднимем белый флаг. Μы не будем больше ни о чём ваc пpоcить и тоpговатьcя c вами. Βы пpевpатили наш большой и добpый миp в ДЖУΗΓЛИ. Ηо cделанное вами pано или поздно обеpнетcя пpотив ваc и ваших детей. Даже мы, ливийцы, еcли бы захотели, за паpу чаcов cделали бы Εвpопу полем боя, потому что там доcтаточно воинов, готовых защищать ценноcти иcламcкого миpа, ценноcти Афpики и Μагpиба, котоpые вы пpишли уничтожить. Ηо мы не cтанем делать этого. Βаша cудьба cама найдёт ваc.

Беccмеpтие — Ливии!

Рай — ливийцам!

Ад и позоp — ΗАТО!

[Ахтунг]

Чудо Кузбасса: как в Сибирь съехались рабочие со всего света строить пролетарскую утопию (и что из этого вышло)

В 1921 году молодое Советское государство преодолевало последствия Гражданской войны, а Владимир Ленин объявил о переходе к Новой экономической политике (НЭП). Последующие годы стала временем экспериментов в экономике и промышленности.

Едва ли не самым смелым начинанием стал проект автономной индустриальной колонии (АИК) в кузбасском городе Щегловске (прежнее название города Кемерово). Развивать Кузбасс приехали энтузиасты из Нидерландов, США, Франции и Германии, разделявшие коммунистические взгляды.

Иностранцы собирались работать на шахтах вместе с новоиспеченными советскими гражданами, передавая им свой опыт. Фактически, они являлись волонтерами (первое время никто из них не получал денег за свой труд), а многие из них при этом активно вкладывали в развитие индустриальной колонии собственные средства.

Начало созданию интернационального объединения положило «Письмо к американским рабочим», написанное Владимиром Лениным и опубликованное в США в 1919 году. В нем Ленин среди прочего предлагал иностранцам поделиться с советскими трудящимися техническими знаниями.

История получила продолжение в 1921 году, когда в Москве прошли международные конгрессы Коминтерна и Красных профсоюзов. Их делегаты обсуждали возможную помощь СССР. Одним из инициаторов создания трудовых колоний в Советской России стал нидерландский инженер Себальд Рутгерс. Вместе с американцем Гербертом Кальвертом, он подготовил проект создания таких колоний в экономически важных районах страны.

В качестве места для организации такой колонии по итогам экспедиции во главе с Рутгерсом был выбран Щегловск благодаря наличию железнодорожного пути на Урал и относительно развитого рудника. Организацией колонии после подписания договора о ее создании в конце 1921 года стала заниматься группа из семи иностранцев, в которую вошли Рутгерс (на правах главного директора) и Кальверт. Ее членом также стал американец Уильям Хейвуд по прозвищу Большой Билл — бывший лидер профсоюзного движения шахтеров, сбежавший в СССР из тюрьмы.

Вскоре АИК открыла представительства в США и Европе, начав приглашать в Сибирь тех, кто готов был строить новый мир бок о бок с советскими рабочими.

Тем, кто загорелся идеей построения «региона будущего», следовало внести взнос в 300 долларов для оплаты дороги и закупок для АИК (по истечении срока договора, эта сумма возвращалась) и взять с собой все самое необходимое, включая запас еды на несколько месяцев. Одиночки ехали в новую жизнь налегке, а люди семейные брали в сибирское путешествие объемный багаж, комнатные растения и даже домашних животных.

Первые поселенцы АИК «Кузбасс» имели поверхностное представление о том, что ждет их в небольшом сибирском городке, а впереди их ожидали не только трудовые достижения, но и тяжелая адаптация к новому месту, серьезные болезни и неустроенность быта. По прибытии на место «колонисты» давали подписку о том, что понимают, с какими трудностями им придется столкнуться.

Инженеры грезили возможностью реализовать в Щегловске все фантазии, от которых отмахивались их коллеги в родных странах. Политики стремились претворить в жизнь лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» По воспоминаниям современников, среди этих отчаянных мечтателей встречались весьма неожиданные личности — например, женщина-дантист, очевидно не принадлежащая к рабочему классу, но уверенная в том, что пролетариям понадобится ее помощь.

Всего же в Щегловск из-за рубежа прибыло свыше 700 человек. Они трудились вместе с 5000 советских рабочих. Предполагалось, что иностранные гости проведут в Щегловске около двух лет, но в итоге многие из них задержались в Сибири и завели семьи. Тот же Уильям Хейвуд остался в Советской России вплоть до смерти в 1928 году — урна с частью его праха была замурована в Кремлевской стене.

На содержание индустриальной колонии власти выделили 600 тысяч рублей золотом. На эти деньги покупали и перевозили оборудование. Доставка грузов была самым сложным делом. Из Соединенных Штатов в Сибирь техника шла около двух месяцев. Если навигация была невозможна из-за погодных условий, труженикам АИК «Кузбасс» приходилось довольствоваться тем, что они уже привезли с собой или имели на месте.

Несмотря на тяжесть условий, старания колонистов были вознаграждены. Производительность труда на шахтах и коксохимическом заводе вдвое превышала показатели соседних предприятий. Шахтеры АИК «Кузбасс» впервые стали пользоваться головными лампами, а часть ручной работы делегировали технике — отбойным молоткам и врубовым машинам.

Через несколько месяцев после основания колонии заработала и первая механизированная ферма. Стараниями «аиковцев» на Кузбассе начали выращивать кукурузу.

Скромный досуг, первое время состоявший только из походов на базар, колонисты разнообразили открытием библиотеки, театрального кружка и кинозала (немые фильмы как нельзя лучше подходили для интернациональной команды). Библиотекарь Рут Кеннел, переехавшая в Сибирь из Нью-Йорка, вела дневник о жизни в России и написала детскую книгу о дружбе советского мальчика-беспризорника с американским парнишкой Дэвидом пол названием «Товарищ костыль: сибирские хроники юного Дэвида Пламмера». После завершения работы в колонии Рут жила в Москве и сопровождала писателя Теодора Драйзера во время его визита в СССР.

Местные жители, встретившие иностранцев прохладно, быстро привыкли к ним. Колонисты построили первую городскую электростанцию — так электричество появилось не только на рабочих объектах, но и в обычных домах.

Однако пока энтузиасты уже вовсю развивали предприятия Щегловска, нерешенной для них самих оставалась проблема жилья. Многие считали за счастье обосноваться хотя бы в бараке, а не в палатке. И тут нашелся человек, который взялся решить квартирный вопрос.

В 1925 году народный комиссариат иностранных дел СССР «в виде исключения» выдал визу гражданину Нидерландов. Счастливцем, получившим билет в утопию Кузбасса, стал архитектор Йоханнес ван Лохем.

По прибытии в Щегловск весной 1926 года архитектор увидел удручающую картину. «Большая часть рабочих жила под землей как кроты. Эти подземные пустоты были закрыты сверху земляными крышами. Жильцов этих домов звали землянниками. Зная их жизнь, я решил, что через один год никто больше не будет жить в этих безуютных квартирах», — рассказывал он.

Ван Лохем решил воссоздать в сибирском городе идеальный голландский квартал, в котором кирпичные дома возводились бы стена к стене. В будущем их окрестили домами-колбасами.

Главная сложность состояла в отсутствии основного стройматериала: дома в Щегловске строили в основном из дерева, но архитектор категорически отказался рубить сосновый бор, находившийся рядом с рудником «аиковцев». Вместо этого находчивый голландец начал присматриваться к местной глине. Он собрал несколько образцов глины с реки Томь и отправил их к себе на родину для экспертизы. Убедившись, что глина обладает нужными свойствами, архитектор заявил о начале строительства кирпичных заводов. Затем в Щегловске начали строить новое кирпичное жилье.

На внешнем виде и прочности этих построек архитектор не остановился. Новые здания ван Лохем решил оборудовать всем необходимым для комфортной жизни. В них появились даже отдельные ванные и уборные. Жители Щегловска справедливо считали дома ван Лохема самыми передовыми постройками своего времени, а вот представители советской власти отнеслись к работе архитектора с долей скепсиса — нет ли в таких домах «буржуазных излишеств»?

Расставание Йоханнеса ван Лохема с АИК «Кузбасс» получилось горьким. Уехав из Сибири обратно в Нидерланды в 1927 году, на закате существования самой АИК, он писал, что с колонией его разлучила ужасная бюрократия, терпеть которую не представляется возможным. Однако постройки архитектора все же получили запоздалое признание. Те дома-колбасы, что сохранились до наших дней, имеют статус памятников архитектуры регионального значения.

Конец эксперимента

В 1925 году АИК «Кузбасс» национализировали, как и другие промышленные предприятия. У властей появились претензии к колонистам и сомнения относительно будущего проекта. Иностранцы начали уезжать домой.

Колония формально просуществовала еще два года, а затем полностью потеряла автономию и ушла в подчинение к Всесоюзному совету народного хозяйства. Один из основателей колонии Себальд Рутгерс написал: «И все-таки наш эксперимент удался. Недешево это стоило. Наш маленький интернационал в Сибири создал большое индустриальное предприятие. И все это остается и будет расти. Мы показали, что может сделать международная солидарность рабочих».

Опыт интернациональной команды, работавшей на Кузбассе, стал замалчиваться уже в конце 20-х годов. Все достижения колонистов — будь то электрификация заводов или строительство домов нового типа — приписали к «прорывам» первых пятилеток.

Подробные воспоминания об АИК «Кузбасс» после ее упразднения появились только в годы «оттепели» — в 1950-х годах новые поколения советских людей узнали о проекте, который оказался слишком смелым для своего сурового времени. В наши дни поиском неизвестных фактов об интернациональной колонии занимается кемеровский музей «Красная горка», сохранивший память об уникальной рабочей утопии.

[Ахтунг]

«Чем дальше от родной страны, тем больше думаешь о ней и любишь её. Когда я в Греции, то вижу мелочность, интриги, идиотизм, неполноценность лидеров и нищету народа. А издалека труднее разглядеть уродство и легче создать образ страны, достойной настоящей любви».
Никос Казандзакис.

[Ахтунг]

Трудные годы: как Великая депрессия привела к появлению тоталитарных режимов и войне

Каким станет мир после Первой мировой? Ждет ли его торжество прогресса и процветания? В 1920-е годы ответ на последний вопрос был положительным. Но разразившийся экономический кризис изменил ситуацию

Двадцатые годы прошлого века обещали планете наступление новой эпохи. Воинственный, монолитный германский милитаризм был повержен, а вместе с ним рухнули и три «тюрьмы народов» — Австро-Венгерская, Российская и Османская империи.

Державы-победители строили жизнь по своим лекалам свободы и справедливости, воплощением которых были «14 пунктов» американского президента Вудро Томаса Вильсона: отказ от тайной дипломатии, устранение всех экономических барьеров и признание права наций на самоопределение.

Государства мира объединились под сенью Лиги Наций, и международное право восторжествовало. Путь в прошлое с произволом и насилием был закрыт. Немного смущала «свободный мир» большевистская Россия, но она пережила гражданскую войну, выпала из числа великих держав и была окружена прочным заслоном националистических режимов. На эту проблему можно было не обращать большого внимания.

Даже карта мира теперь внушала больше уверенности. Добрая треть земного шара окрасилась в мягкие розовые тона британского господства. Нет, даже не господства, скорее, преобладания, ощущения англосаксами собственного превосходства.

Синее пространство на карте принадлежало Французской республике, которая выдержала самую грозную в своей истории войну, стала ведущей силой на Европейском континенте, закрепила свое господство над половиной Африки, вышла на Ближний Восток.

Доминионы, колонии, подмандатные территории и формально независимые государства, чьей единственной внешнеполитической задачей было укрепление отношений с хозяевами мира, все они выстроились вслед за грозной, но доброй и справедливой силой, взявшей на себя ответственность за всю планету. Крепкие духом, разумные, свободные и преуспевающие люди готовы были вывести послевоенный мир на прямую дорогу прогресса и комфорта.

[Ахтунг]

Американская мечта

Европейские политики, перекроившие карту мира, имели исключительно прочный тыл в лице американского бизнеса. Маховым колесом мировой экономики теперь окончательно стали Соединенные Штаты, производившие более половины мировой стали, более 80% автомобилей, добывавшие две трети нефти.

В ходе мировой войны экономика Америки значительно усилилась. Золотой поток из Европы помог решить проблему американского национального долга. США превратились в основного кредитора. Новые отрасли индустрии — автомобильная, химическая, электротехническая — выросли на европейских военных заказах как на дрожжах.

Конвейерное производство, впервые внедренное на фордовских заводах накануне войны и успешно доказавшее свое гигантское преимущество, уже стало основой наиболее развитых отраслей промышленности. Каждая секунда теперь действительно стала отливаться в прибыль.

Разительное уменьшение затратности вело к удешевлению конечного продукта. Снижение цен на продукцию с лихвой окупалось неслыханным ростом производства — внутренний и мировой рынки представлялись неисчерпаемым пространством для насыщения.

Америка пухла от преуспевания. Производственные кредиты выдавались кому угодно: не дашь ты — даст другой банк. Стоимость акций за пять предкризисных лет взлетела больше, чем в три раза. Автомобильная промышленность, строительная отрасль развернулись лицом к народу.

Если после Первой мировой войны в США один автомобиль приходился в среднем на 15 человек, то через 10 лет — уже на четырех. Автомобильная страсть заменила в 1920-е годы запрещенную выпивку. Коттедж, машину, холодильник, телефон, стиральную машину и пылесос — все можно было купить в кредит. Но не всем — лишь примерно трети американцев, способных, по мнению банков, вернуть им искомую сумму.

Во-первых, треть — это уже много, а во-вторых, остальные имели перед глазами наглядную картину того, к чему следует стремиться. Кроме того, они получили доступ к иным нехитрым удовольствиям жизни или удобствам — к радио, кино (уже звуковому), электроэнергии, автобусу.

Джаз и чарльстон пронизывали атмосферу и внушали оптимизм, мюзикл творил идеальное пространство нового мира, милые голливудские комедии вроде «Ее брачной ночи» или «Любви среди миллионеров» приучали верить в житейские чудеса и возможность беззаботной жизни в недалеком будущем.

«Американская мечта» впервые перестала быть только мечтой, ее новенький корпус приятного цвета и радующей глаз формы теперь можно было и пощупать. Остальные страны, чьи успехи были не столь впечатляющими, впервые брали курс на американские ориентиры.

Уходя в 1928 году с поста президента США, Калвин Кулидж говорил: «Никогда еще перед конгрессом Соединенных Штатов, собравшимся рассмотреть положение дел в стране, не открывалась такая приятная картина, как сегодня. Во внутренних делах мы видим покой и довольство… и самый длинный в истории период процветания.

В международных делах — мир и доброжелательность на основе взаимопонимания». Любой негативный прогноз в экономике заведомо отметался как паникерский или непрофессиональный. Никто не хотел терять прибыль, поэтому никто не делал выводов.

[Ахтунг]

«Мы быстро преодолеем спад…»

Лишь одна страна-изгой не участвовала в общем празднике — у нее хватало своих. 1 октября 1929 года Советский Союз перешел на новый «революционный календарь», вводивший пятидневную неделю и предполагавший непрерывный производственный цикл (правда, продержался этот календарь лишь два года).

СССР подводил итоги первого года первой пятилетки. Прошло всего три с половиной недели, и остальной мир перестал иронизировать по поводу советского экономического планирования. Мыльный пузырь необеспеченных акций в США за два последних предкризисных года был раздут выше всех разумных пределов — кроме биржевых спекулянтов, на них уже не было покупателей.

Падение рынков можно было предугадать, и наиболее информированные и трезвомыслящие биржевые игроки за несколько месяцев до краха начали переводить доллары в золото, которое в ту пору имело свободное хождение и было той же валютой, только более стабильной. Таким образом, путь для бегства с рынка был обозначен, а золота в Америке уже вполне хватало.

24 октября — в «черный четверг» — произошло резкое падение акций «Дженерал Моторс» и ряда других фирм. За три биржевых дня рынок акций рухнул на 20%. Среди игроков прокатилась волна самоубийств. Однако октябрьский шок многими поначалу воспринимался как некий невероятный и непредсказуемый сбой системы, который не должен был оказать долгосрочного воздействия и тем более затронуть жизнь простых граждан.

Даже через полгода, в мае 1930-го, президент Герберт Кларк Гувер еще делал вид, что не верит в трагические последствия: «Хотя катастрофа произошла всего шесть месяцев назад, я уверен, что самое худшее позади, и продолжительными совместными усилиями мы быстро преодолеем спад. Банки и промышленность почти не затронуты. Эта опасность также благополучно миновала».

Но прецедент обвала рождал страх, а страх — политику биржевых игроков. Игра на понижение стала модной — теперь она позволяла остаться целым, а также сулила прибыль тем, кому посчастливиться оказаться в нужное время в нужном месте.

В результате обвал биржевого курса парализовал банковскую систему, а с ней и всю кредитную политику. Те, кто мог себе позволить купить золото, покупал его, кто не мог — потому что не выбился из нищеты или не погасил кредит — оставался ни с чем.

Первыми пострадали мелкие собственники и арендаторы — фермеры. Цены на их продукцию упали в 3-4 раза. За некредитоспособность они теряли право аренды на земельный надел, вместе с семьями выселялись из новых домов, хотя многие оказывали вооруженное сопротивление, превращая ферму в крепость.

По всей стране на городских окраинах и мусорных свалках появились «гувервили» — поселки безработных и насильно выселенных, названные так в честь президента Гувера. Дома в них строились из ящиков, картона и прочего строительного мусора. Полиция периодически устраивала облавы и уничтожала поселения, но они, разумеется, возникали вновь.

Состоятельные жители городов объединялись в вооруженные отряды и уничтожали «гувервили» по своей инициативе — тогда поселки горели, а дым от них пах гражданской войной.

Президент Гувер мог бы войти в историю своими масштабными проектами по спасению экономики, но в истории ценится конечный результат. Гувер, подобно политикам, которые будут «разруливать» другой кризис 80 лет спустя, шел старым путем — путем кредитной накачки экономической системы.

Однако прежний правительственный лозунг «Деньги решают все» замедлял развитие кризиса, но не позволял его преодолеть. Банки получили от правительства гигантские финансовые вливания, на которые они могли бы кредитовать промышленность. Но того, что уже успели произвести, было так много, что новая продукция в обстановке кризиса не могла найти покупателя.

Поэтому крупные банки предпочитали играть на бирже, а мелкие все равно ничто не могло спасти. Заводы встали. Промышленное производство сократилось более чем наполовину, а в автомобильной отрасли — в пять раз. Форд уволил три четверти своих работников.

Реальная заработная плата сократилась до половины от прожиточного минимума, и при этом полной занятостью был обеспечен лишь каждый десятый американец. Не менее трети всего населения страны (если считать вместе с членами их семей) стали безработными.

«Огни большого города» из символа преуспевания превратились теперь в предвестие заброшенности и отчужденности. В душу проникал страх, с ним свыкались, его начинали боготворить. Фильмы ужасов стремительно завоевывали аудиторию — в 1931 году вся страна увидела на экранах первые классические киноверсии Франкенштейна и графа Дракулы.

Забастовки и демонстрации довершили развал промышленности. Две трети предприятий обанкротились. Столкновения с полицией происходили повсеместно: в ход шли огнестрельное оружие и удушливые газы. В основном это были голодные бунты. Стремясь поддержать приемлемые цены, производители сельскохозяйственной продукции предпочитали уничтожать ее, но не делиться с голодающими.

Картофельные поля распахивались, зерно шло на топливо, кофе — на дорожное покрытие, свиные стада забивались и зарывались. В воздухе стоял запах гниющих фруктов, к которым людей не подпускала вооруженная охрана. Для многих едой стали пищевые отходы и крапивный отвар. Смерть от голода перестала шокировать: умершие ежегодно насчитывались тысячами.

Происходил вооруженный грабеж продуктовых магазинов. Фермеры, сохранившие землю, пытались сбывать свою продукцию незаконно — по низким ценам. Наладился продуктообмен, появились лавки, где дрова и овощи обменивались на рубашки и услуги врачей или парикмахеров. Предприятия и организации вводили собственные «деньги», которыми расплачивались с работниками, получавшими возможность купить на них пищу в определенных магазинах.

В 1930 году более миллиона человек участвовали в общенациональной демонстрации безработных. Голодные марши на Вашингтон устраивались регулярно. Более 20 000 ветеранов войны в 1932 году предприняли свой марш на столицу и осадили Капитолий. Против них вышла армия — танки под командованием генерала Дугласа Макартура, с участием Дуайта Эйзенхауэра и Джорджа Паттона (впоследствии все трое станут знаменитыми героями войны).

[Ахтунг]

Капиталисты и социализм

Страна уже не желала радужного сияния, она хотела простой человечности. Олицетворением ее, тем не менее, стало животное — это была мышь. В 1932 году на фоне максимального падения экономики Уолт Дисней получил «Оскар» за своего персонажа — Микки-Мауса. Новый «герой времени» выглядел именно так — маленький серый неудачник, испытывающий превратности судьбы и рассчитывающий на малую толику везения.

Мышонок сразу получил огромное признание, среди его почитателей оказалось даже руководство Третьего рейха. В Америке же клубы фанатов Микки-Мауса росли как грибы после дождя, а активность их членов конкурировала с энергией партийных функционеров во время предвыборной гонки, даже столь значимой, как в 1932 году.

Запрос на «своего» человека во власти — политический аналог Микки-Мауса — был также слишком велик. Самое удивительное, что на него откликнулся человек, который по американским меркам был аристократом — Франклин Делано Рузвельт. Он понял главное: надо идти на кардинальные перемены, а интересы нации должны быть поставлены выше интересов преуспевающего меньшинства.

Рузвельт обещал работу и социальные гарантии. И это решило исход президентских выборов 1932 года, в которых, судя по телефонным опросам, должен был победить Гувер. Но впервые в истории США низы общества (те, кто не мог позволить себе телефон) заняли самостоятельную позицию. Рузвельт победил с сокрушительным перевесом, выиграв в 42 штатах из 48.

Первое, что сделал новый президент, еще три года назад не могло бы присниться нормальному американцу в самом страшном сне. Кто мог себе представить, что государство способно наложить свою руку на частную собственность? Большевистская революция в Америке? Красногвардейская атака на капитал? Нет — просто «Новый курс».

Первым делом правительство декретом закрыло все банки, арестовало вклады и приступило к изъятию находившегося у населения золота. Этот драгоценный металл запрещалось продавать и вывозить за рубеж, золото под угрозой тюрьмы и огромных штрафов сдавалось государству по твердой сниженной цене. Зато отменили сухой закон: потерявшие материальные ценности могли теперь возместить свою утрату в ближайшем пабе.

Было введено государственное регулирование в торговой сфере. Промышленность делилась на отрасли, функционирование которых строго регламентировалось государством. Владельцы заводов каждой отрасли могли совместно разработать кодекс, определявший принципы существования их предприятий (количество производимой продукции, уровень цен и зарплаты, условия труда).

Утверждение кодексов и контроль за их соблюдением государство сохраняло за собой. Профсоюзам давались правительственные гарантии для отстаивания прав рабочих. Пенсионная система, впервые установленная в общефедеральном масштабе и по единым нормам, охватила большинство наемных работников.

Государство перестало быть «ночным сторожем» — большинство проблем требовало прямого вмешательства. Социальные программы стали финансироваться непосредственно через федеральный бюджет. Примерно каждый третий трудоспособный житель страны получал от государства пособие по безработице.

Но пособиями дело не ограничилось — были построены правительственные трудовые лагеря и организованы общественные работы. В них постоянно принимали участие до 5% населения (больше, чем численность мобилизованных в США в период Первой мировой войны).

Безработная молодежь получала жилье, питание, униформу и один доллар в день на карманные расходы, отправляясь на «великие стройки» капитализма. «Трудовые армии» перебрасывались в масштабах всей страны. Они построили множество дорог, мостов и аэродромов, провели мелиорацию и лесопосадки.

Помимо этого при Рузвельте были усовершенствованы политические технологии. Формировался непривычный образ власти — отеческой, участливой, говорящей с народом на его языке. Технические средства облегчали задачу: например, даже в условиях кризиса четверть американцев постоянно слушали радио.

Знаменитые рузвельтовские «беседы у камина» — радиообращения к нации — оказались страшно популярны: голос Рузвельта звучал так, что простые американцы чувствовали президента членом своей семьи, получали заряд бодрости для выполнения своих задач.

Конечно, правительственные меры не могли нравиться всем. Элита крупного бизнеса сколотила Лигу американской свободы, объявила Рузвельту судебную войну и добилась отмены общенационального «кодекса честной конкуренции». Монополисты из последних сил защищали свои интересы, и выход из кризиса затянулся.

А когда экономика США наконец очнулась, уже сам Рузвельт захотел сократить государственные расходы и вернуться к докризисной политике — и получил новый кризис 1937–1938 годов, с которым удалось справиться только благодаря Второй мировой войне, давшей США военные заказы и новые рабочие места.

[Ахтунг]

Ключевые даты

24 октября 1929 — «Черный четверг». Сразу на 20% упали цены многих акций. Инвесторы стали их распродавать, и падение ускорилось еще больше. Начало экономического кризиса
Сентябрь 1931 — Вторжение японцев в Маньчжурию с целью захватить новые рынки сбыта и тем самым поддержать свою экономику. Первый из конфликтов, которые привели ко Второй мировой войне
Сентябрь — декабрь 1931 — Девальвация фунта стерлингов: благодаря этому английская экономика начинает восстанавливаться. Вестминстерский статут, по которому доминионы получили равные права с метрополией в законодательной сфере: первый шаг к распаду Британской империи
Январь 1933 — В Германии к власти приходит НСДАП во главе с Адольфом Гитлером. Решительная и жесткая политика нацистов поможет Германии преодолеть кризис, но ввергнет мир в новую войну
4 марта 1933 — Франклин Делано Рузвельт стал президентом США и провозгласил «Новый курс», который позволил американской экономике выйти из кризиса

[Ахтунг]

Закат демократии

Если Америка — флагман мировой экономики — испытала нокаут, то для остального мира, зависимого от американского капитала, это был нокдаун. Конечно, подобно американцам, все пытались вначале решить проблему, накачивая экономику деньгами, но средств для этого было еще меньше.

Экспорт стран Латинской Америки упал в три раза, и латиноамериканские правительства стали национализировать банки и нефтяную отрасль. А страны Центральной и Восточной Европы, к началу кризиса еле оправившиеся от последствий войны, стали спасать промышленность при помощи протекционистских мер, повышая таможенные тарифы. Но это наносило урон международной торговле и увеличивало взаимную неприязнь.

В 1931 году в Европе разразился второй кризис — финансовый. Европейские государства, задолжавшие Америке со времен Первой мировой войны, прекратили выплаты по долгам. Американская девальвация в рамках «Нового курса» нанесла очередной колоссальный удар.

Национальные валюты практически всех стран мира рухнули. Мировая финансовая система прекратила свое существование. Мир разделился на сторонников американского доллара и британского фунта — они были чуть крепче других, а значит, альтернативы не было.

Наиболее динамичной в последние предкризисные годы была экономика Германии — и с началом кризиса она пострадала более всех. К тому же совсем рядом был СССР, и его экономика продолжала стремительно расти. Компартия Германии удвоилась, причем бал правили твердые сталинисты.

И популярность ее тоже выросла: если в 1928 году за КПГ голосовало только 11% избирателей, то через четыре года уже 17% — почти столько же, сколько и за традиционно сильных социал-демократов. Но их главные оппоненты буквально взлетели на волне кризиса. Численность НСДАП (Национал-социалистической немецкой рабочей партии) выросла в восемь раз.

На выборах в марте 1933 года нацисты собрали 44% голосов, а с другими консерваторами — 52%. Их программа не так уж радикально отличалась от программ левых партий, просто они смогли соединить социальные лозунги со стремлением к национальному реваншу — и это убедило немецкого избирателя, проголосовавшего за порядок, справедливость и собственность.

Ударной силой нацистов были ветераны войны, лавочники, студенты — наиболее активные общественные силы, с лихвой испытавшие на себе последствия кризиса. Именно они шли в штурмовики, чтобы построить новую Германию — не буржуазную и не марксистскую: по их представлениям, ни то ни другое не могло обещать утверждения истинных ценностей и возможности самореализации для каждого немца.

Правительство Гитлера начало экспроприацию собственности «лиц неарийского происхождения», принудительное картелирование промышленности, создало государственные профсоюзы, ввело принудительную трудовую повинность для молодежи, разработало четырехлетний план экономического развития.

Депрессия германской экономики прекратилась уже в 1934 году, а после начала активной милитаризации сменилась бурным ростом. Радио стало незаменимым инструментом нацистской пропаганды, а ее целевая аудитория полностью соответствовала рузвельтовской: это были домохозяйки, семьи, молодежь.

Подход был несколько иным, но работал столь же эффективно. Насколько предпринятые в Германии меры отличались от «Нового курса»? Примерно так же, как и от советской индустриализации. Во всяком случае они были вполне сравнимы.

Похожим образом боролись с кризисом в Италии и Японии. Потребности экономики провоцировали не только усиление государственного регулирования и ужесточения политического режима, но и борьбу за внешние рынки. Уже в 1931 году Япония вторглась в Китай, оккупировала Маньчжурию и создала на ее территории марионеточное государство Маньчжоу-Го.

Италия в 1935-м начала «восстановление Римской империи» — сначала вторглась в Эфиопию, а вскоре вмешалась в испанскую гражданскую войну. «Борьба за жизненное пространство» позволяла влить новые силы в экономику, усилить идеологический контроль над народом («массами», по выражению адептов любых тоталитарных идеологий), расправиться с неугодными.

В ход был пущен такой механизм преодоления экономического кризиса, который приводил к проблемам уже на уровне политическом и военном. Созданная система начинала жить собственной жизнью и требовала пищи — человеческой крови.

Либеральные проекты восстановления экономики удались гораздо хуже. Британия и Франция имели мощный колониальный рынок, и это помогало национальным экономикам выжить. Но даже для них цена выживания была высокой.

Британия попыталась увеличить поборы с колоний — и получила серьезные проблемы со стороны индийцев, протестующих против повышения налогов. Пришлось расплачиваться, предоставляя Индии, а вслед за ней и другим колониям, больше свободы. Вестминстерский статут 1931 года признал полную свободу доминионов в законодательной деятельности, фактически открыл путь к ликвидации Британской империи.

Так британское владычество, покоившееся на преуспевании, уходило в прошлое вместе с ним. Впрочем, даже в либеральной Британии политические свободы вскоре были ограничены: новый закон о подстрекательстве к мятежу давал правительству дополнительные полномочия в отношении оппозиции.

Во Франции такой закон принимать было некому: правительства менялись по нескольку раз в год, а на столичных улицах шли бои между красными и коричневыми. В 1934 году французские фашисты попытались взять штурмом здание парламента. Правительство, сформированное за две недели до этих событий, отреагировало весьма оперативно — собственной отставкой.

Фашистская угроза была сорвана только всеобщими забастовками и грандиозными демонстрациями. Но экономический кризис такими мерами излечить было невозможно, а на фоне начавшейся германской милитаризации Франция с ее уличной демократией все более и более слабела.

За Пиренеями события развивались по еще более драматичному сценарию. В 1931 году рухнула монархия в Испании. Зависимое от постоянно колеблющегося парламентского большинства республиканское правительство с его компромиссной политикой не смогло справиться с экономической ситуацией.

Вскоре в Астурии и Каталонии произошло социалистическое восстание, а в 1936 году на выборах социалисты пришли к власти. Мятеж армии, поддержанный германскими нацистами и итальянскими фашистами, положил начало тяжелейшей гражданской войне, ставшей началом военного противостояния в Европе.

В результате если в 1929-м большинство стран Европы можно было бы именовать либеральными (и даже демократическими), то через шесть лет единственной демократией к востоку от Рейна оставалась Чехословакия. Ненадолго. Спустя каких-то пять лет рейнская граница тоже увидела танки Гудериана.

Казалось бы, Советский Союз с его сверхцентрализованной экономикой был единственной страной, не испытавшей на себе удара кризиса. Но это не так. СССР так и не смог полностью закрыться от внешнего мира. Он много терял от падения мировых цен на зерно — по-прежнему основного экспортного товара.

Между тем запрос на западные технологии и материалы по мере индустриализации лишь возрастал. Потребовалось резко увеличить продажу хлеба — значит, усилить масштабы его изъятия у крестьян. На мировой кризис советское государство отвечало годом «великого перелома» — началом форсированной коллективизации и мобилизации всех усилий, что привело к массовому голоду.

Попытки завоевать рынки путем продажи продукции по сниженным ценам закончились суровыми внешнеполитическими последствиями — обвинениями в демпинге и экономическими санкциями. Лишь победа нацистов в Германии смогла существенно поправить позиции СССР на международной арене — после этого он был принят в Лигу Наций.

А в ноябре 1933 года впервые были установлены дипломатические отношения с Соединенными Штатами — без Рузвельта это вряд ли произошло бы. Как бы то ни было, Советский Союз сумел сделать впечатляющий промышленный рывок на фоне всеобщего кризиса, хотя он и обошелся народу слишком дорого.

Мир вышел из Великой депрессии гигантским усилием политической воли. Но сияющая либеральная мечта рухнула, теперь были востребованы другие способы достижения успеха. На мир, с ужасом вспоминающий Первую мировую войну, начала надвигаться новая.

[Ахтунг]

Орден Святой Екатерины, упраздненный вместе с другими царскими наградами в 1917 году, оставил о себе причудливое напоминание в наши дни. Будучи высшей наградой для женщин, он представлял собой бриллиантовый крест звезду на красной ленте с серебряной каймой. В конце XVIII века император Павел I повелел награждать орденом Святой Екатерины всех великих княжон при крещении. Отсюда и пошел обычай перевязывать конверты с новорожденными девочками красной лентой. За два века, правда, геральдические строгости забылись: теперь младенцев перевязывают не только красными, но и розовыми лентами, а о серебряной кайме и вовсе не вспоминают. Кстати, другим указом российского самодержца новорожденные великие князья удостаивались высшей награды империи — ордена Святого апостола Андрея Первозванного, который носили на голубой ленте через плечо. Поэтому конверты с младенцами-мальчиками перевязывают до сих пор голубой лентой.

[Ахтунг]

Какой потехе определен час?

Изначально речь шла о соколиной охоте

При царе Алексее Михайловиче такое развлечение, как соколиная охота, было делом государственным, находящимся в ведении самого влиятельного учреждения — Тайного приказа. Сам царь, страстный поклонник охоты, выезжал на нее почти ежедневно за исключением зимних месяцев и даже издал указ о составлении сборника правил по соколиной охоте. Подробное руководство по этой излюбленной потехе того времени появилось в 1656 году и называлось «Книга, глаголемая Урядник: новое уложение и устроение чина сокольничья пути».

В предисловии к «Уряднику» всячески восхвалялась охота, способствующая преодолению различных невзгод и печалей, заниматься которой предписывалось часто и в любое время. В глубине души придерживаясь именно такого мнения, Алексей Михайлович, однако, решил, что уж слишком очевидно предпочтение охоты-потехи государственным делам, и сделал в конце предисловия собственноручную приписку. В ней, в частности, говорилось: «…ратного строя николиже (не) позабывайте: делу время и потехе час».

Смысл его уточнения заключался в том, что помимо такого важного дела, как охота, есть и другие дела, которым следует отводить время. Обе части афоризма были написаны с помощью соединительного союза «и», указывающего на равноценность двух занятий. Однако впоследствии в этом ставшем пословицей выражении начал употребляться разделительный союз «а», который полностью изменил его первоначальный смысл. Сегодня, говоря: «Делу — время, а потехе — час», мы имеем в виду, что делу следует посвящать основное время, а развлечениям — незначительное.

[Ахтунг]

Клинт Маларчук, США, 1989 год.

Вратарь Баффало Сейбрз, канадец Клинт Маларчук, защищая свои ворота, получил от нападающего игрока противника травму, практически несовместимую с жизнью: лезвие конька перерезало вратарю яремную вену.

На фото видна хлещущая струя крови, пострадавший непроизвольно хватается за шею. Глядя на это несколько зрителей на трибунах падают в обморок, у двоих случается сердечный приступ, нескольких игроков выворачивает прямо на лёд.

Вовремя среагировавший физиотерапевт команды (бывший военный медик, ветеран Вьетнама) оказывает грамотную первую помощь, и Маларчук, потерявший полтора литра крови, чудом остаётся жив.
В первый раз.

После операции и краткого реабилитационного периода, вратарь вышел на лёд, доиграл весь сезон 89–го года, но психологические последствия травмы дали о себе знать, и он запил, однажды упившись до состояния клинической смерти; это второй случай, когда Судьба или Провидение (в лице реаниматологов Медцентра графства Эри) вернули Клинта к жизни снова.

Получив такую встряску, Маларчук взялся за ум, перешёл на тренерскую работу, однако что–то после того кровавого случая его не отпускало, и спустя 9 лет он пустил себе пулю в голову, приставив дуло охотничьего ружья под подбородок.
Пуля 22–го калибра пробила подбородок и вылетела через рот, не задев буйного мозга бывшего вратаря, так он выжил и в третий раз.

Со временем Маларчук остепенился, завёл страусиную ферму, написал книжку о своём survival и выступает в школах с лекциями на тему психического здоровья, угроз получения ранений в бытовых условиях, а также правил оказания первой медицинской помощи

[ляксандр]

За несколько лет до начала Первой мировой войны, фермер по имени Альберт Марр из Претории (Южная Африка) нашел детеныша бабуина, назвал его Джеки и вырастил. За это время они сильно подружились, поэтому, когда началась война и Альберта призвали в армию, он получил разрешение взять его с собой.
Джеки был всеобщим любимцем Третьего южноафриканского полка, где служил Альберт, и был признан его официальным талисманом. В этом качестве он получил право носить форму, продовольственный паек и даже личную солдатскую книжку. На каждом военном смотре он стоял в строю расставив ноги, руки за спиной в фирменном стиле полка. Более того он даже научился лихо отдавать честь проходящим офицерам
В августе 1915 года Джеки и Альберт в составе полка были отправлены на фронт и в течение следующих 3-х лет воевали на переднем крае. Вот тут и пригодились таланты Джеки. В ночном карауле со своим острым слухом и зрением он раньше всех обнаруживал приближение противника и сразу подавал сигнал. В окопах Джеки научился курить и выпивать в компании сослуживцев.

В апреле 1918 года Альберт и его друг были отправлены в Бельгию. Там во время жестокого артобстрела Джеки под огнем стал строить стену из камней, чтобы защитить себя и Альберта. И тут ряжом взорвался снаряд, который тяжело ранил бабуина и немного Альберта. Когда санитары обнаружили их, они увидели, что раненный Джеки все равно продолжал строить спасительную стену, поскуливая от мучительной боли, припадая на то, что недавно было его ногой.
Альберт срочно понес друга к хирургам: "Вы должны сделать что-​то для него, он спас мне жизнь в Египте. Он заставлял меня есть и пить, когда у меня была дизентерия". Бабуин была очень плох, левая нога висела на обрывках мышц, кроме того у него была рваная рана правого плеча. Как ему дать обезболивающее? И сколько?  Но, неожиданно для всех бабуин, как будто что-​то поняв, сам начал жадно лакать хлороформ, как будто это было виски и быстро отключился. Ему пришлось ампутировать ногу и зашить рану, он быстро пошёл на поправку. Эти ранения стали концом службы для Альберта и Джеки, да и война уже подходила к концу.
После войны они отправились в Англию, где Джеки стал знаменитостью, а его история получила широкую огласку в английских газетах. Потом они совершили ряд поездок по заданию Красного Креста и правительства Южной Африки для сбора средств для больных и раненых солдат. В конце 1918-го года Джеки принял участие на лондонском параде победы в честь окончания войны, его везли на орудийном лафете. Джеки было официально демобилизован в Кейптауне 26 апреля 1919 года в звании капрала. На его рукаве красовалась золотая нашивка за ранение и три синих шеврона, по одному за каждый год службы на фронте. После прибытия домой Джеки снова чествовали, и он стал центром всеобщего внимания на параде Мира в Претории 31 июля 1920 года, где и получил свою медаль за гражданскую доблесть.
К сожалению, через два с половиной года после окончания войны, где он столько раз рисковал своей жизнью, Джеки погиб на пожаре, уничтожившем дом Альберта Марра. Сам Альберт умер в возрасте 84 лет в Претории, пережив своего друга на полвека.


Сообщение отредактировал ляксандр - 9.11.2022, 20:21

Эскизы прикрепленных изображений

 

[ляксандр]

Мехран Карими Нассери прожил 18 лет в парижском аэропорту имени Шарля де Голля. Он стал всемирно известен после фильма Стивена Спилберга "Терминал". Сегодня 77–летний иранец навечно уснул в Терминале 2F.
В 1988 году, когда он лишился иранского гражданства и стал лицом без гражданства. Нассери оказался в безвыходной ситуации. Он пытался попасть в Великобританию, Германию, Нидерланды и Францию. Но безуспешно.
Нет документов, удостоверяющих личность — нет разрешения на въезд.
Затем Нассери принял решение. Во время промежуточной посадки он высадился в аэропорту Шарля де Голля в Париже. Там и остался. Вокруг выросла неформальная сеть, обеспечивающая его едой и лекарствами, а также книгами и радио.
А потом жизнь превратилась в голливудскую ленту
Странная история побудила режиссера Стивена Спилберга снять фильм «Терминал» с Томом Хэнксом в главной роли. Премьера фильма состоялась в 2004 году и принесла Нассери мировую известность.
Прожив одиннадцать лет в аэропорту, в 1999 году Нассери получил вид на жительство во Франции.
Семь лет спустя он покинул аэропорт в июле 2006 года, когда был госпитализирован, а его сиденье было демонтировано.
Тогда у него в кармане была пара миллионов от прав на экранизацию. Некоторое время Нассери жил в общежитии в Париже. Но когда деньги закончились, он вернулся обратно – в терминал 2F в аэропорту Шарля–де–Голля несколько недель назад.

Утром в субботу представитель аэропорта сообщил, что Мехран Карими Нассери скончался. При нем нашли несколько тысяч евро. Он дожил до 77 лет и мирно уснул в своём любимом терминале.

[Ахтунг]

Почему белку назвали белкой?

Из-за названия денежной единицы, в качестве которой использовались беличьи шкурки

Этого любознательного и крайне резвого грызуна, имеющего шкурку рыжего или пепельно-черного цвета, с давних пор называли веверицей или векшей.

Современное название перешло от названия разменной монеты «бела», которой одно время как раз и служили шкурки этих животных. «Животные», или, как их еще называли, «шкурные», деньги были введены в торговый оборот издревле. Хотя размер шкурки белки невелик (сам зверек весит примерно 250 граммов), ее мех был в цене всегда.

[Ахтунг]

США, округ Колумбия. 15 ноября 1969 года в Вашингтоне прошел антивоенный марш, собравший, по некоторым оценкам, свыше 500 тысяч участников. Он стал продолжением акций протеста с требованием прекратить Вьетнамскую войну. Ноябрьский марш по сей день считается едва ли не крупнейшей демонстрацией в истории Вашингтона.

Среди участников марша, собравшихся в тот день у Белого дома, было немало активистов, включая фолк-исполнителя Пита Сигера. Он довольно долго пел свежую на тот момент антивоенную песню Джона Леннона «Дайте миру шанс» («Give Peace A Chance»), периодически прерываясь, чтобы воскликнуть «Ты слышишь, Никсон?», обращаясь к президенту США Ричарду Никсону.

Хотя сама акция прошла мирно, после ее завершения несколько тысяч протестующих направились к зданию Минюста США. Когда люди начали бросать в него камни и палки, полиция применила слезоточивый газ.

К скорому успеху марш не привел, но антивоенные акции проходили в США вплоть до завершения Вьетнамской войны в 1975 году.

[Ахтунг]

«Если вы когда-нибудь почувствуете сомнение в моем характере или в моей искренней преданности вам… звание Отца Отечества не добавит мне чести, но станет упреком вам: или в поспешности, с которой вы мне его присудили, или в несостоятельности всех вас, изменивших оценку моей личности».
(из письма Сенату)

«В свободном государстве должна быть свобода слова и мысли.»

«Я всегда буду последователен и никогда не изменю своих методов, пока я в себе. Но чтобы не создавать прецедента, Сенат должен остерегаться всегда подчиняться воле одного человека, поскольку из-за какого-нибудь несчастья в его личности может произойти роковая перемена».
(из письма Сенату)

«Хороший пастух должен стричь овец, а не сдирать с них шкуру».

Римский император Тиберий.

Сообщение отредактировал Ахтунг - 17.11.2022, 11:32

[Ахтунг]

[Ахтунг]

Сегодня выражение «играть в бирюльки» означает пустое, бесполезное занятие. Однако так на Руси было не всегда. С давних времен не только дети, но и взрослые с увлечением играли в эту игру, развивающую терпение, ловкость и глазомер. Бирюльками назывались крошечных размеров деревянные игрушки, сделанные в виде различной кухонной утвари, которые хранились в специальных коробах-укладках, выточенных также из дерева в форме яблока, груши или репы, в каждой из которых обычно помещалось 32 бирюльки.

Перед началом игры они высыпались на стол кучкой, и играющие поочередно маленьким крючком из балалаечной струны вытаскивали из нее бирюльки так, чтобы не задеть остальные. Если пирамидка сдвигалась, все начиналось сначала. Настоящий «бирюличный бум», в том числе в Москве и Петербурге, начался во второй половине XIX века.

От этой детской игры невозможно было оторвать вполне солидных, деловых людей и даже представителей высшего света. Бирюльки продавали в кондитерских в качестве приятного сюрприза, помещая их в коробки с конфетами, а крошечные игрушки-бирюльки, вложенные в шоколадные елочные украшения, дарили на Рождество.

В те времена существовало много мастеров, которые знали свои особые секреты в деле изготовления бирюлек. Например, в деревне Ликино Одинцовского района их делали размером с крупинку и помещали в коробочку, искусно вырезанную из лесного ореха

[Ахтунг]

В мае 1999 года 29-летняя шведка Анна Богенхольм вместе с двумя коллегами пошла кататься на лыжах. Она упала, проломила головой толстый слой льда и оказалась в ловушке в горном ручье. Лед сразу же сомкнулся и на поверхности остались лишь ноги Анны.

В тот момент она была еще жива: Анна дышала благодаря воздушной прослойке между водой и льдом и изо всех сил старалась оставаться в сознании. Через 40 минут после падения ее тело обмякло, а сердце остановилось. Только через 80 минут с момента, как Анна провалилась под лед, ее удалось вытащить из ловушки — к тому моменту температура ее тела снизилась до 13,7 градуса. Усилиями врачей Анну удалось вернуть к жизни, а через полгода девушка полностью восстановилась.

Большинство людей умирает, когда температура их тела падает до 26–25 градусов. Но в хирургии применяется охлаждение примерно до 9 градусов: медицинская аппаратура позволяет безопасно выводить организм из этого состояния.